Игра начинается
Шрифт:
Броган зажег одну из свечей, подаренных Элси, и поставил ее в лужицу воска. Сидя на комковатом матрасе, он прижался спиной к стене и уставился на пляшущее пламя, поддаваясь гипнозу. Стены комнаты задергались в беспорядочном ритме. Пятно плесени в углу ехидно ухмыльнулось.
Пока ты ничего не сказал – это не я. И вообще мне сейчас не до улыбок.
Почему?
Потому что надо было убить старуху. Она тебя видела. Знает, где
И что бы это дало? Сиделка ее обнаружила бы. И сейчас по всем домам рыскали бы полицейские.
Не обязательно было обставлять это как убийство. Можно было тихонько придушить ее и уложить в постель. Тогда мы успели бы выбраться.
Я не хочу отсюда уходить.
У тебя все равно нет выбора. Элси знает, что ты здесь.
Она никому не скажет.
О, ты так уверен? И как ты это обеспечишь? Очаруешь ее своей харизмой?
Она не в себе. Витает в облаках. Путает реальность и фантазии. Кроме того, сперва я хотел кое-что сделать.
Например?
Например, пообщаться с Фейрбрайтами.
Они что, до сих пор тебе интересны?
А почему нет?
Потому что ты все утро стараешься про них не думать.
Не хочу лишний раз огорчаться. Вчерашний вечер не задался.
Поэтому мы и не пошли смотреть, как они собираются на работу?
Да.
Что ж, ладно, пока останемся. Может, удастся с ними поиграть… Узнай их получше. Найди их слабости, страхи. Обернем все это против них же самих. Как с Картерами.
Броган кивнул. Картеры на его памяти были лучшими. Ему удалось залезть к ним в голову. Найти их комнату страха и запереть их там. Радости это доставило куда больше, чем само убийство. Потому что было гораздо глубже. Эффектнее.
Полицейские этого не поймут. Они филистимляне.
Знаю.
Придумают какую-нибудь бредовую теорию. Объяснят все своей психиатрической хренью. Им важно одно – поймать убийцу. Они никогда не догадаются, почему мы это делаем. Как думаешь, что наплели им психологи, когда пытались объяснить, зачем мы поменяли местами головы твоим родителям?
Явно какой-нибудь бред. Сомневаюсь, что они додумались до правды.
Ага. Весь секрет в том, что это было весело. Но в нашем психологическом портрете
Пусть думают, что хотят. Объяснять мы все равно не станем.
Ага. Скорее помрем.
Броган с трудом встал с матраса. Хорошенько потянулся, пока сухожилия не затрещали, угрожая лопнуть. Из кармана снятой куртки вытащил банан и съел его, расхаживая по комнате и обдумывая дальнейшие планы. Когда в руке осталась лишь вялая кожура, он ощутил прилив сил – даже ухмыляющаяся рожица на стене уже не так бесила.
Через минуту Броган был на чердаке, пробираясь над домом Элси. Задерживаться у нее не собирался, но случайно услышал разговор с сиделкой.
– Ты все еще спишь? – удивилась та. – Уже десятый час.
– Я устала, – ответила старуха. – Поздно легла.
Кэрри рассмеялась:
– Поздно? Что, любовника себе завела?
– Для любовников я старовата. И вообще, кому они нужны? Есть занятия получше.
– Лучше, чем любовник? Хотя да, с мужиками такое бывает… Так в чем дело?
– Не скажу. Это секрет.
Умничка!
– О-о-о, – протянула Кэрри. – Секреты я люблю. Ну же, выкладывай. Ты же знаешь, я никому не скажу.
В голосе сиделки слышались снисходительные нотки. Интересно, как бы она заговорила, узнав правду?
– Не могу, – заупрямилась Элси. – Он сказал, если я проболтаюсь, то больше не придет.
– Ты же говорила, это не любовник.
Элси вдруг разозлилась:
– Сказала – не любовник, значит, так оно и есть. На кой они мне сдались? Это был кое-кто особенный.
Кэрри замолчала. Наконец сдалась:
– Ладно, Элси, твоя взяла. Не берусь даже предположить. Слушала кого-то по радио?
– Еще чего! – фыркнула та. – Никогда не догадаешься. Ни за что в жизни!
– Элси, ну правда, не мучай меня. Намекни хоть немножко.
И ту словно прорвало:
– Это был Алекс! Алекс вернулся!
Брогана встряхнуло. Он замер, прикидывая, что теперь делать.
А ты чего ждал? Я же говорил. Знал, что она проболтается.
– Алекс?.. – протяжно переспросила Кэрри. – Это ведь твой… э-э-э…
– Мой сын. Да. Тот самый. Прошлой ночью он приходил ко мне в гости. Я обещала никому не рассказывать, а ты меня заставила. Я нарушила свое слово, и он теперь, наверное, больше не вернется…
В голосе Элси прозвучало такое отчаяние, что Броган даже перестал на нее злиться.
– Эй, – принялась утешать ее Кэрри. – Все хорошо. Я поняла тебя. Правда поняла.
Ни черта она не поняла, подумал Броган. Ни черта. Решила, это просто бредни старухи, которая скоро двинет кони.
Он понял, что его тайна умрет вместе с Элси. Пусть говорит, кому хочет. Кто ей поверит? Кто свяжет басни о визитах давно умершего сына с беглецом-маньяком?