Игра не по правилам
Шрифт:
Всё, вот теперь я готов. Вставив длинный меч в кольцо на трофейном поясе, взял короткий в левую руку, а арбалет — в правую. Судью перед этим отпустил, и он с всхлипом сел на задницу рядом с кучей оружия, зажимая рукой маленькую, но обильно кровоточащую ранку на шее. Купаться в озере под обрывом у меня не было особого желания. Поэтому, не отводя прицела от широкой туши судьи, я попятился к подъёмнику. Вскочив на направляющую и зажав под мышкой канат вначале медленно попятился, а когда скрылся за срезом обрыва, развернулся на пятках, и быстро побежал вниз. Медлить было нельзя, так как, во-первых, по фигурам нескольких противников явно читалось их намерение послать мне вслед пару острых гостинцев, а во-вторых — маг начал шевелиться, явно пробуждаясь от наведённого моим ударом наркоза.
Развернувшись, я понёсся вниз длинными скачками. Впрочем, по другому бы
2
— Я тоже раньше думал, что попал в «Готику», но потом мне прострелили колено… [16] — пробормотал я, криво усмехаясь, и потирая ушибленное место. И тут же понял, что рано расслабился. На приёмной площадке подъёмника, судя по доносящимся звукам, кипел бой. Мне, из-за высокого берега, ничего не было видно, но лязг ударов металла о металл, и дикие вопли, мог бы не расслышать только глухой.
В принципе, моей скромной дедукции хватало, чтобы предположить, что каторжники Рудниковой Долины не испытывают особо тёплых чувств к паладинам. Но ведь паладины в игре вроде как не были супер-воинами. А тут, судя опять таки по доносящимся звукам, разгорелась настоящая баталия. Хотя, «чего гадать, прыгать надо», подумал я и начал, по возможности тихо, пробираться сквозь прибрежный тростник к месту событий. Приблизившись как можно ближе к театру предполагаемых военных действий, присел, и аккуратно раздвинул мясистые стебли. Моему взгляду предстала картина жаркой схватки, мгновенно расставившая всё по своим местам. На дальнем от моего укрытия песчаном бережке действительно сражался невезучий паладин. Он противостоял двоим воинам в тяжёлой броне, одежда которых была преимущественно красного цвета. Их более неудачливый товарищ, бронированный более легко, лежал у самого среза воды, и под ним расплывалась большая лужа крови. А у приёмной площадки подъёмника шла массовая резня. Здесь бойцы в красном, как было нетрудно догадаться — люди местного наркобарона… тьфу-ты, конечно-же рудного барона Гомеза схватились с молодцами в синих одеждах. Опять таки, не надо было быть гением, чтобы понять их лагерную принадлежность. Броня из кожи и волчьих шкур с металлическими вставками, подавляющее преобладание булав и шестоперов над мечами, и луков — над арбалетами. Воры из Нового Лагеря в своём, знакомом по игре, репертуаре. Грабят то есть, и я бы не сказал, что особо удачно.
16
намёк на фразу стражника из игры «Скайрим», бывшую когда-то популярным мемом
Я отметил как минимум два заметных отличия от игры. Во-первых, там всё было излишне демократично. Здесь же стражники и воры явно представляли из себя разные этнические группы. Стражники Старого Лагеря в подавляющем большинстве выглядели южанами. Черноволосые, смуглолицые, некоторые даже почти чёрные, не как негры, но как некоторые арабы точно. У них броня напоминала земную римскую, особенно в облегчённом варианте. Их противники были более всего похожи на земных скандинавов — куда более высокие и светловолосые. А броня вызывала ассоциации с таковой викингов или каких-то северных варваров из компьютерных игр, тех же скайримских нордлингов. «Интересно, а кем был наш Безымянный, что смог легко вписаться в любую из этих команд?» — промелькнула в моей голове не совсем подходящая ко времени и месту мысль.
Во-вторых людей было слишком много, особенно изначально. Даже сейчас на ногах оставалось не менее сотни человек. Ещё пара десятков на данный момент на ногах уже не держалась. Хотя явных убитых с моего угла зрения было видно меньше десятка. Ещё один раненый стражник, с двумя стрелами в пояснице, тоже мог считаться живым только условно. Он полз к зарослям тростника совсем недалеко от меня, волоча отказавшие ноги и оставляя на камнях широкую кровавую полосу. Добавим сюда пяток новичков, сбившихся в кучку у подъёмника. И всё также восседающих на груде барахла связанных женщин, которые и рады
Я ещё раз окинул взглядом диспозицию. Надо было срочно решать, что и когда делать. Без вмешательства в события было никак не обойтись. Кто бы ни победил, ко мне однозначно возникнут вопросы, которые при неудачном стечении обстоятельств я могу и не пережить. Надо наверное помочь проигрывающим, чтобы при любом раскладе моих возможных противников осталось как можно меньше. Но тут была небольшая такая психологическая проблемка. Может это кому-то покажется смешным, но мне претило убивать из засады. Да и вообще, если совсем уж откровенно, убивать людей рука не поднималась. Пусть я всю предыдущую жизнь был фанатом боевых искусств, не боялся крови ни своей ни чужой, но некую черту до сих пор мне преступать не приходилось. Даже давешних мордоворотов, при первой встрече с Сирой, я бил не насмерть, хотя это, на тот момент, и было тактически не выгодно. Разумом понимая, что в этом мире выбор прост, убьёшь ты, или убьют тебя, я всё же чувствовал в душе сковывающую мою решимость моральную преграду. Воспитание в цивилизованном мире всё-же накладывает на личность свой отпечаток, кто-бы спорил.
Поэтому я некоторое время медлил, безуспешно пытаясь найти иной выход. Ситуация же складывалась следующая. Большинство противников сражалось врукопашную. Хреново, по правде говоря, сражалась. Ни о какой организованности здесь речь не шла в принципе. Всеобщая свалка, схватки один на один и кучка на кучку. Вон там двое стражников в лёгких доспехах остервенело атаковали здоровенного вора, который отмахивался от них, уже виденным мной в этом мире, гибридом меча и алебарды. Теперь я вспомнил, в игре это оружие называлось «Посох судьи». А совсем рядом с ними закованный в тяжёлые доспехи стражник, с двуручником, безуспешно гонял тройку легковооружённых воров, на широком пятачке между навесом и штабелем бочек. Там явно наблюдалась патовая ситуация. Воры, со своими короткими перначами, не рисковали приблизится на дистанцию удара, а неповоротливый стражник мог бы дотянуться до юрких противников разве что случайно.
Наибольший же урон своим врагам наносила самая малочисленная категория бойцов, с дальнобойным оружием. Их в моём поле зрения было всего-ничего, только трое. Два вора, с длинными луками, заняли выгодную позицию на склоне нависающего над площадкой холма. Под ними располагался небольшой, метра в три, отвесный обрыв. Дальше шла пологая скальная осыпь, переходящая в земляной холм. Лучники простреливали фактически всю площадку, только небольшие мёртвые зоны образовывал навес и выступающий из склона карниз на дальнем конце долины, где сейчас сражался паладин. Во всех остальных местах они стреляли врагов на выбор, как кур во дворе. При этом явно старались делать только гарантированные выстрелы, никакого «держания трёх стрел в воздухе» и близко не наблюдалось. Скорее всего экономили боеприпасы, хотя наверняка изначально набрали их по известному во всех мирах принципу «мало, но больше не унести».
Единственный стрелок «красных», с тяжёлым арбалетом, затаился совсем недалеко от меня, за платформой с прибывшим из «большой земли» товаром. Он высовывался на мгновение, выпускал очередной болт, и прятался для перезарядки назад. Перед ним лежала полная болтов коробка, из присланных королём рудным баронам в обмен на руду. Судя по размеру коробки, боеприпасов там было минимум с сотню. Ещё две такие же, но не вскрытые, коробки лежали рядом. Если бы арбалет стрелял со скоростью пулемёта, бой бы давно закончился. Но при скорости стрельбы в среднем раз в минуту всё было не так печально. Плюс к этому, арбалетчик находился достаточно низко, да и за спинами своих, поэтому его результативность, даже без необходимости экономить боеприпасы, была куда хуже, чем у лучников.
В принципе, действия стрелков, сокращающих поголовье моих возможных в ближайшем будущем противников, были мне выгодны. Я на несколько мгновений смог отрешиться от окружения, чтобы покопаться в себе. Это может со стороны показаться глупостью, заниматься самокопанием в момент требующий максимального внимания к окружению. Но я интуитивно чувствовал, что это очень важно именно сейчас. И да, всё сработало. Мне удалось с помощью логики убедить свою совесть, что принципиальной разницы между собственноручным убийством и невмешательством в происходящее рядом убийство нет. Как хорошо иметь гибкое, тренированное сознание, в нужный момент можно легко убедить себя в чём угодно. Так что, снова отодвинув мешавшие обзору стебли, я уже ни о чём не думал, а высматривал подходящую мишень для своей стрельбы. По единственному критерию — кто наиболее мне потенциально опасен, и при этом доступен для убойного выстрела.