Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

Рустам появился на лужайке перед домом. Следом за ним бежали шестеро здоровых парней. Раздался звон разбитого стекла. Фирюза увидела, как ее гость метнулся вниз, туда, где Рустама уже сбили с ног. Он лежал на траве, и ему заламывали руки. И тут вмешался Солонин. Такое Фирюза видела только в кино. Минуты не понадобилось, чтобы все шестеро катались по траве, мыча и хватая раскрытыми ртами холодный сырой воз­дух.

Солонин поднял голову и крикнул хозяйке дома:

— Извиняюсь

за беспокойство! Боюсь, что в вашем доме не найдется столько веревок. Но бро­сайте сюда сколько есть и ключ от вашего под­вала.

Через несколько минут он поднялся к ней с бледным, перепуганным Рустамом.

— Только не надо на меня так смотреть, — сказал он Фирюзе. — Это моя обычная работа. Кстати, мне нужен телефон.

— Боюсь, что его прослушивают, — сказала она, промывая ранки и ссадины на лице и руках Рустама.

— Это уже не имеет особого значения, — от­ветил Солонин, раскладывая на столе партию трофейного оружия. — М-да... когда я работал в нашей милиции, нам такие пушки и не снились. На любой вкус.

Потом он позвонил в гостиницу.

— Это я, — сказал, услышав голос Турецко­го. — Все так и было, как вы предполагали.

— Благополучно закончилось?

— Восемь человек по лавкам. Связанные. Но веревок больше нет. Что делать, если подтянутся основные силы, не знаю.

— Кадуев? — спросил Турецкий.

— Он самый. Народу у него больше, чем мы предполагали. И кровушки моей он жаждет силь­нее, чем мне казалось.

— По поводу тех документов что-нибудь уз­нал?

— Никто ничего не знает... тут к нам присо­единился некий молодой человек, как я пони­маю, младший братец. Может, он знает?

— Вызывай полицию, — сказал Александр Борисович. — Вот все, что могу сказать... Где вы находитесь?

— Если долго ехать по проспекту Нефтяни­ков, потом свернуть... Впрочем, боюсь, что кроме вас есть еще кое-кто, желающий узнать, где мы находимся.

— Узнай у этого молодого человека о том, что нас интересует, и сразу уезжай, — сказал Турец­кий. — На этом заканчиваем.

— Почему они гнались за тобой? — спросил Солонин Рустама. — Отвечай быстро. Времени у нас в обрез. Сейчас сюда примчатся десятки машин, и даже я не смогу тебе помочь.

— Не знаю, — ответил Рустам.

— Слушай... — Солонин взял его за подборо­док. — Смотри мне в глаза! Где архивы? Ведь брат сказал тебе?

— Рустам, — вмешалась Фирюза. — Этот че­ловек только что спас тебя. А я чуть не погубила его. Мы его должники.

— Брат сказал, только Алекперу, — стоял на своем Рустам.

— Алекперу так Алекперу... — вздохнул Соло­нин.

Он продолжал смотреть на Рустама. Так это и есть тот самый, про которого говорил Вячеслав

Иванович? Которого старший брат вывез из Рос­сии? Была б его, Виктора Солонина, воля...

Впрочем, сейчас не время отвлекаться.

— Звони в полицию, и уходим отсюда, — ска­зал он Рустаму.

Внизу они сели в одну из машин, на которой приехали бандиты. Так у них появилась возмож­ность выиграть время. Ведь люди Кадуева будут искать машину Фирюзы либо «фольксваген- поло», подарок старшего брата Рустаму...

14

В морге Фрязина подвели к одному из столов, на котором лежал труп Тимура. Прозектор отки­нул простыню. Тимур лежал, приоткрыв рот.

Володя увидел входное отверстие от пули. Не­большая дырка, запекшаяся от крови. Волоски вокруг раны были немного обожжены.

Гоша тяжело вздохнул.

— Вот так мечешься, суетишься... И одна только дырочка... Меньше пуговицы...

— Полагаете, он застрелился? — спросил Во­лодя судмедэксперта.

— Криминалисты обнаружили следы его соб­ственных пальцев на пистолете системы Макаро­ва, — ответил тот. — Осмотр и вскрытие показа­ли, что выстрел был произведен с близкого рас­стояния.

— Вижу... — сказал Володя, подойдя к тележ­ке с другой стороны. — Но ведь он был левша. Вы меня поняли? Телохранитель Ахмедов был левша.

— Разве? — Гоша переглянулся с Артемом. — Стрелял он с обеих рук и всегда точно. В тире ему не было равных.

— Так то в тире, — сказал Володя. — Но вилку, я видел на фотографии, он держит в левой руке.

— Я тоже — в левой, — сказал Гоша, — а в правой — нож. Вилку все люди держат в левой руке.

Сам лезет в расставленные силки, подумал Володя, с интересом глядя на него. Гоше очень надо, чтобы Тимур застрелился сам. Зачем?

Чтобы прикрыть убийство? Телохранитель прокололся и потому его следовало убрать. Тут хоть логика есть, по крайней мере. Но если сам застрелился, то тут лишь одни вопросы.

— Я здесь третий день, — сказал Володя Гоше. — Но кое-что успел разузнать. Про за­держку в аэропорту, между прочим, тоже.

— Ошибка синоптиков, — сказал Артем. — При чем здесь Тимур?

— А при том, что он собирался улетать, — ответил Володя. — Но из-за ошибки синоптиков передумал. И вышел из самолета прямо через закрытый люк... Он хотел улететь, а не застре­литься, понимаете?

Гоша и Артем молчали. Вот что значит при­вычка к тому, что здешняя власть смотрит тебе в рот. Она расхолаживает, размышлял Володя. Притупляется чувство опасности. А это чревато...

— Заканчиваем, — сказал судмедэксперт, на­крывая убитого простыней.