Игра по крупному

Незнанский Фридрих Евсеевич

— Отпустить, что ли? — нахмурился Грязнов.

— Наоборот, просит подержать подольше.

— Вот так да! — удивился Грязнов. — Обычно из этого посольства другое требуют. Вас там, в Баку, еще не задерживают на улицах как лиц славянской национальности? Документов не тре­буют?

— Сюда эта мода еще не дошла, — ответил Турецкий.

— Мансуров... — стал припоминать Грязнов. — Наглый такой, в Бутырке... Да я этого негодяя вообще никуда не выпущу.

— Ты уверен, что мы говорим

об одном и том же лице? — спросил Турецкий.

— Я уверен только в том, что разговариваю сейчас с тобой.

— И то хорошо, — не желая раздражать друга, примирительно сказал Турецкий.

— Вряд ли этот подонок известная фигура в солнечном Азербайджане, как тебе кажется, — сказал Грязнов, остывая. — Вот только брат его... Будто бы тот подкупает должностных лиц. Есть сведения, что купил двоих наших пленных, чтобы обменять их на своего братца. Если не вмешаемся, то обменяет.

— Вот-вот, — сказал Турецкий, — значит, не зря я тебе позвонил.

— Не зря. Значит, этот мерзавец, для которого скупают в Чечне наших пацанов, теперь сидит здесь... Постой, никак не укладывается... Ты по­нимаешь, что происходит?

Турецкий молчал.

— Да он у меня отсюда вообще теперь не вый­дет! — заорал Грязнов.

— Ну ты там полегче, — сказал Турецкий. — Он гражданин иностранного государства. Не вздумай устраивать там бучу, а то знаю я тебя.

— Да ничего ты, Сашка, не знаешь! — в серд­цах воскликнул Грязнов. — Тебя не было со мной в камере, где только что они изнасиловали паца­на и нагло смеялись мне в лицо! Мой брат, гово­рит, купит мне прокурора, и я отвечу только в его присутствии... Ты представляешь?

— До этого, значит, дошло? — серьезно спро­сил Турецкий.

— Поэтому, Александр Борисыч, ты мне ни­чего не говорил, а я ничего от тебя не слыхал. Тут дело моей чести. Что еще?

— Да вот... — неуверенно произнес Турец­кий. — Не знаю, право. Так все совпало. У нас есть запись разговора жены этого Мансурова с одним бельгийским дипломатом, если тебе это интересно... Совсем молодая особа, игривая, смазливая, словом, время не теряла.

— Ну? — поторопил его Грязнов.

— Что — ну? — передразнил Турецкий. — Тебе только скажи... Не нравится мне это, о чем ты сейчас подумал. Понимаешь?

— А откуда ты, Борисыч, знаешь, о чем я по­думал? Может, я подумал о наших пацанах, кото­рых этот упырь скупает в Чечне? О том, как их освободить...

— Однако хватка у тебя...

— Как у волкодава, — сказал Грязнов. — За­канчивай, не томи.

— Будешь его шантажировать? — спросил Ту­рецкий после паузы.

— Ее как звать? — спросил Грязнов.

— Фирюза.

— Фирюза так Фирюза, мне без разницы. Зна­чит, если я вас, Александр

Борисыч, правильно понял, фотографии постельных сцен эротическо­го содержания из бельгийского посольства вы вышлете мне в ближайшее время по телефаксу?

— Что ты собираешься с ними делать? — спросил Турецкий.

— Пока не знаю. Но что буду делать с братца­ми Мансуровыми — уже знаю. Про каждого в отдельности.

— Сам-то как? — Турецкий решил переме­нить тему.

— Устал как собака, — признался Грязнов. — Не знаю, как во всем остальном, но по концентра­ции идиотов на душу населения мы рискуем выйти на первое место в мире. Просто обвал, Борисыч! Ты там имеешь дело с интеллектуалами, я тебя понимаю, но вот кто мне посочувствует?

— Что предлагаешь? — спросил Турецкий.

— Давай, Сашок, отлавливай последних своих террористов и возвращайся. Без тебя — невмоготу!

— У тебя в управе столько стоящих ребят, — сказал Турецкий. — Сам говорил...

— Я и сейчас говорю. И Володя Фрязин — малый что надо. Но мы здесь как последний очаг сопротивления. Ясно тебе? Нас пока не задавили и не купили.

— Да кто тебя купит? — подначил Турецкий.

— Хочешь сказать: кому я нужен, старый хрен? — хрипло рассмеялся Грязнов. — Выпить не с кем, вот еще незадача, Борисыч. Костя Мер­кулов твой смотрит на меня как на врага народа, когда предлагаю... Не с кем душу отвести. А ты говоришь...

— Заканчиваем, — сказал Турецкий. — Я не для того трачу финансы ООН, чтобы выслуши­вать твои питейные претензии.

— Боишься, вычтут из зарплаты? Или спутник за горизонт заходит?

— Все когда-нибудь уходит за горизонт, — се­рьезно сказал Турецкий. — Солнце, луна, друзья, родители, ты сам...

И отключил связь.

Грязнов закурил и подошел к открытой фор­точке. Несмотря на позднее время, большинство окон в управлении горело, что называется, синим пламенем. Где-то там, в лабораториях экспертно- криминалистического управления, сейчас брали на анализ пробы крови и спермы, пота и прочего, что оставляла после себя преступность в своих грязных делах.

Володя Фрязин понес туда то, что удалось взять в машине. Грязнов не верил, что удастся найти какие-нибудь зацепки в этой чертовой «шестерке», в которой удирал преступник, умело наводя на версию о подгулявших подростках. И потому запутал сотрудников милиции.

Но — посмотрим. Хотя уже пора. Пока бы уже знать, почему Бригаднова, предпринимателя- нефтяника, зарезали здесь, в Москве, таким ар­хаичным способом, оставляющим, как правило, множество следов? Тем же способом лишили жизни и его предшественника на посту руково­дителя той же компании в Тюмени?