Игра по своим правилам
Шрифт:
Текст был отпечатан на цветном струйном принтере. Логотип Corporacion Nacional de Tourismo не вызвал бы сомнений даже у самой администрации.
Абрамов вложил открытку в конверт и передал его служащей вместе с десятидолларовой купюрой:
– Адрес получателя прочтете на конверте. Проштампуйте и его, если не сложно.
Самолет российской авиакомпании приземлился в столичном аэропорту в начале десятого утра. Ровно через три дня Абрамов снова окажется в столице, но уже Российского государства. Двухдневную рабочую поездку в Колумбию капитан возложил на себя лично, хотя эту плевую работу мог сделать любой сотрудник военного атташата, получив соответствующие указания. Абрамов словно проторил дорожку своей агентурной группе и сам заранее прочувствовал атмосферу незнакомой страны. Первые впечатления не попадали под
Визит капитана в страну, названную в честь первооткрывателя Америки, совпал с выходом красочных проспектов. Он допускал, что Паула Мария уже начала копаться в рекламе. Но и эти журналы не пройдут мимо ее внимания. Может быть, они, присланные в качестве бонуса от администрации CNT, станут более привлекательными. В них она увидит то, чего нет в других журналах. Там каждый снимок посвящен ей. Каждая подпись увлекала ее на дно авантюрного мероприятия: «Он знает все о твоих желаниях».
В них было все уравновешено, сбалансировано, просчитан каждый штрих. Того материала, по большей части основанного на показаниях Сальмы, хватало за глаза именно для такого рода заинтересованности объекта. Справедливо или нет, но Абрамов высчитал: лишняя подробность о жизни Паулы могла оказаться каплей, переполнившей чашу интересов девушки. Теперь ее очередь «тянуть свою серию».
Капитан поблагодарил служащую, получил квитанцию и заверения: бандероль в Сан-Тельмо, Антьокинский департамент, будет доставлена в понедельник.
«…Однажды друг 13-летнего Бенисио дал ему номер телефона своего приятеля, у которого недавно ограбили дом. Целую неделю Бенисио звонил туда, говорил, что он один из воров, ограбивших дом, и клялся, что снова совершит кражу. Шутник запугал семью до того, что они сначала сменили номер телефона, а потом и вовсе переехали». «Сейчас я вспоминаю все это и думаю: каким же я был болваном», – признается Бенисио дель Торо.
Паула перевернулась на спину, отбросила журнал и громко рассмеялась над своим кумиром. Она неровно дышала к нему. Только в ее спальне было два изображения американского актера: из фильмов «Большой куш» и «Загнанный». Красавчик с длинными волнистыми волосами, ошеломляющей улыбкой и озорными глазами. Он жил так, как будто собирался дожить до ста лет и умереть завтра. Как хорошо он это сказал в одном из интервью! Паула этот принцип жизни тут же приписала себе.
Девушка читала журнал, лежа на широкой кровати. Утро приходило к ней вначале в образе служанки. Розенда приносила кофе, распахивала шторы, впуская в просторную комнату первые солнечные лучи. Обычно Розенда являлась по звонку – широкий бордовый шнурок висел рядом с кроватью хозяйки за дымчатым балдахином. Иногда она стучала в дверь и, слегка приоткрыв ее, спрашивала, здорова ли сеньора, ведь уже девять часов. Порой приходила позже – это когда старший брат Паулы Артуро затаскивал молоденькую служанку к себе в постель.
Паула дернула за шнурок, и в коридоре раздался мелодичный звон. Розенда вошла в спальню и остановилась в шаге от двери, покорно сложив руки на животе. На ее щеках пламенел румянец, волосы слегка растрепаны.
– Ты опять спала с моим братом?
Розенда промолчала, опустив глаза.
– Еще раз перешагнешь порог его комнаты, пойдешь работать на кухню. Оттуда отправишься
Почти то же самое ей говорил Артуро. Он не в своем уме, была уверена Розенда. Он мял ее груди, причинял ей боль, вводя свой член в анус служанки и называя ее Паулой. В доме сеньора Эспарзы много прислуги, только Артуро продолжит издеваться над той, кто будет обслуживать его сестру.
– Ступай, Розенда, – отпустила «дуэнью» Паула, – и принеси мне кофе.
На Пауле была невесомая ночная рубашка до пят. Она сбросила ее, прошла в ванную и вымылась под теплыми струями. Оглядела себя в зеркало. На нее смотрела красивая смуглянка восемнадцати лет с роскошными каштановыми волосами, с изящными изгибами длинной шеи, плеч, рук, бедер. Когда она видела свое отражение, всегда негодовала, почему одна бровь у нее капризно изогнута, а другая сосредоточенно нахмурена. Но все это исчезало, когда девушка улыбалась своему отражению, будто не она менялась, а разглаживало свои морщины зеркало. «Вот так гораздо лучше», – Паула подмигнула себе и вышла из ванной.
Розенда принесла тинто и поставила чашку на инкрустированный серебром столик. Помогла хозяйке надеть халат и приготовилась привести в порядок ее волосы. Девушка села за столик и слегка откинула голову. Отношение к Розенде поменялось, когда расческа в ее умелых руках коснулась волос. Она проводила по волосам расческой, потом своей нежной ладошкой. Она словно заглаживала прикосновение черепахового гребешка своей горячей кожей.
– Спасибо, Розенда, можешь идти. Хотя постой. Сегодня должен приехать из города Мартинес и привезти рекламные проспекты. Узнай, не приехал ли он. И принеси мне журналы.
– Хорошо, сеньора.
Девушка снизошла до обещаний:
– Возможно, я возьму тебя в Европу. Пока я не знаю, куда поеду в этот раз. – Паула усмехнулась над счастливым личиком служанки: она в городе-то бывает не чаще двух раз в году. – Прошлым летом я отдыхала в Испании. Какой там пляж, какое море, какие парни! Иди, Розенда, иначе ты растаешь прямо здесь.
Европа. Большая-большая сказка, о которой мечтают все девушки, вздохнула Паула Мария. Европа – это пешеходные улицы, театры, рестораны. Это волшебные побережья, лагуны. Это нескончаемый праздник, на который приглашены самые красивые люди на свете. Они надевают по утрам свободную одежду, сбрасывают ее с наступлением темноты и облачаются в роскошные вечерние наряды. Блеск драгоценных камней, оттеняющих красивые лица, шарм, грация, бесстыдство. Европа – это свобода для избранных, купающихся в шампанском. Другого лица Старого Света Паула не знала и знать не хотела.
Отдыхая в Кадакесе, белоснежном испанском городе, затерянном среди оливковых рощ, Паула частенько ловила себя на мысли, что, несмотря на свою красоту и природную грацию, несмотря на едва ли неограниченные средства, все же выглядит она деревенщиной, впервые вставшей на каблуки. Отчего пришло такое чувство? Может, оттого, что у нее нет манер раскованных актрис, моделей? Ей хотелось быть леди. Но не чопорной, а лишь с небольшой, сразу бросающейся в глаза богемной публики церемонностью.
Она ловила себя на мысли, что хочет показать себя и в то же время посмотреть на других. В прошлом году она в городках Коста-Бравы, протянувшейся от берегов самой Франции до испанского Бланеса, натурально работала, а не отдыхала. Голова кружилась от впечатлений, от соблазнительного запаха моря и обольстительного аромата ночных улиц. Она вернулась домой разбитая, усталая, со слезами на глазах. Как в тюрьму после нескольких дней отпуска.
Вошла Розенда и огорчила с порога: оказывается, Мартинес де Хойя приедет только завтра; а из Боготы пришла бандероль и письмо на имя Паулы.
– Какая бандероль, какое письмо? – нахмурилась девушка. Но в следующий миг она смотрела на письмо таким взглядом, что едва не затмила утреннее солнце. В глазах отразились слова о туризме. И она уже точно знала, что найдет под бумажной упаковкой. Три, нет, четыре разных по величине красочных журнала. Есть из чего выбрать, обрадовалась Паула. Она села на кровать, поджав под себя ноги, и взяла в руки первый журнал. «Мост в Европу». Новый. За последний месяц. Для тех, кто любит путешествовать. В глазах отразились первые броские строки рекламы: «Вершины горнолыжного мира», «Перекати Европу на четырех и двух колесах», «Путешествуй – это модно!», «Странствующая тусовка».