Игра престолов. Битва королей
Шрифт:
Жойен встал:
– Я почувствовал тебя. Почувствовал, как ты падаешь. Вот чего ты боишься, да? Падения?
«Да, падения, – подумал Бран, – и золотого человека, брата королевы. Но падения больше». Вслух он этого не сказал. Как он мог? Он не рассказывал об этом ни сиру Родрику, ни мейстеру Лювину – и Ридам тоже не скажет. Если не говорить, то все, может быть, и забудется. Он не хотел ничего помнить – да это, может, и не настоящее воспоминание.
– Ты каждую ночь падаешь, Бран? – тихо спросил Жойен.
Басовитое ворчание вырвалось
– Отзови его, Бран.
– Жойен его злит.
Мира тряхнула сетью.
– Это твой гнев, Бран, – сказал ее брат. – И твой страх.
– Неправда. Я не волк. – Однако он выл с ними по ночам и чувствовал вкус крови в своих волчьих снах.
– Часть тебя – это Лето, а часть Лета – это ты. Ты это знаешь, Бран.
Лето ринулся вперед, но Мира загородила ему дорогу, грозя своим трезубцем. Волк шмыгнул в сторону, сделал круг и стал подкрадываться. Мира повернулась к нему лицом.
– Отзови его, Бран.
– Лето! Ко мне, Лето! – крикнул Бран и хлопнул себя ладонью по ляжке так, что руке стало больно – но мертвая нога ничего не почувствовала.
Волк снова бросился вперед, и снова Мира отогнала его, пригрозив острогой. Лето увернулся и отскочил назад. Кусты позади чардрева зашелестели, и оттуда появилась черная поджарая фигура с оскаленными зубами. Бран почуял запах ярости Лета. Волосы у Брана на затылке встали дыбом. Мира придвинулась к брату, волки были по обе стороны от них.
– Бран, отзови их.
– Не могу!
– Жойен, лезь на дерево.
– Нет нужды. Не в этот день мне суждено умереть.
– Быстро! – вскричала она, и Жойен полез на чардрево, цепляясь за вырезанный на нем лик. Волки приближались. Мира, бросив острогу и сеть, подпрыгнула и ухватилась за ветку у себя над головой. Лохматый Песик щелкнул зубами, едва не задев ее лодыжку, но она уже подобрала ноги. Лето сел и завыл, а Лохматый Песик принялся трепать сеть.
Только тогда Бран вспомнил, что они тут не одни. Он сложил руки у рта и позвал:
– Ходор! Ходор! Ходор!! – Он чувствовал сильный испуг и почему-то стыд. – Ходора они не тронут, – заверил он своих сидящих на дереве друзей.
Вскоре послышалось нестройное, без слов, пение. Ходор прибежал от горячих прудов полуодетый и весь в грязи, но Бран никогда еще так ему не радовался.
– Ходор, помоги мне. Прогони волков.
Ходор принялся за дело рьяно – он махал руками, топал ногами и бегал от одного волка к другому, крича: «Ходор! Ходор!» Лохматый Песик, рыкнув напоследок, удрал в кусты, а Лето вернулся к Брану и лег рядом с ним.
Мира слезла, подхватила с земли острогу и сеть, не сводя глаз с Лета.
– Мы еще поговорим с тобой, – пообещала она Брану.
«Но это ведь волки, а не я», – подумал он. Бран не понимал, с чего они так озверели. Может, мейстер Лювин и прав, что держит их в богороще.
– Ходор, –
Башенка мейстера под вороньей вышкой принадлежала к числу излюбленных мест Брана. Лювин был безнадежным неряхой, но нагромождение его книг, свитков и бутылок казалось Брану столь же знакомым и успокоительным, как мейстерова плешь или широкие рукава его просторных серых одежд. Вороны Брану тоже нравились.
Лювин сидел на высоком табурете и что-то писал. С отъездом сира Родрика все хозяйственные заботы по замку пали на его плечи.
– А-а, мой принц! Что-то вы рано сегодня явились на уроки. – Мейстер каждый день по нескольку часов давал уроки Брану, Рикону и Уолдерам Фреям.
– Ходор, стой смирно. – Бран ухватился руками за стенной светильник, подтянулся и вылез из корзины. Какой-то миг он висел на руках, потом Ходор перенес его на стул. – Мира говорит, что у ее брата зеленый глаз.
Мейстер почесал нос гусиным пером.
– Вот как?
– Да. Вы говорили, что зеленым зрением обладали Дети Леса, – я помню.
– Некоторые их мудрецы будто бы имели такую власть – их называли «видящими сквозь зелень».
– Это было волшебство?
– Можно и так сказать, за неимением лучшего слова. Но в сущности это просто знание особого рода.
– Как они это делали?
Лювин отложил перо.
– Никто не знает толком, Бран. Дети Леса ушли из мира, и мудрость их ушла с ними. Мы думаем, что это было как-то связано с ликами на деревьях. Первые Люди верили, что видящие сквозь зелень каким-то образом способны смотреть глазами чардрев. Потому-то люди и рубили деревья, когда воевали с Детьми Леса. Считается также, что древовидцы имели власть над лесными зверями, птицами и даже рыбами. Маленький Рид хочет сказать, что он тоже обладает такой силой?
– Нет, не думаю. Но Мира говорит, что он видит сны, которые иногда сбываются.
– Все мы видим сны, которые иногда сбываются. Ты, скажем, увидел своего лорда-отца в крипте еще до того, как мы узнали о его смерти, – помнишь?
– Рикон тоже его видел. Нам приснился одинаковый сон.
– Ты можешь назвать его зеленым, если хочешь… но не забудь при этом о тех десятках тысяч ваших с Риконом снов, которые не сбылись. Помнишь, я рассказывал тебе о цепях, которые каждый мейстер носит на шее?
Бран подумал немного, вспоминая.
– Мейстер выковывает свою цепь в Цитадели Староместа. Вы надеваете ее на себя, потому что даете обет служения, и она сделана из разных металлов, потому что вы служите государству, а в государстве живут разные люди. Изучив какую-нибудь науку, вы прибавляете к цепи еще одно звено. Чугун дается за искусство воспитывать воронов, серебро – за врачевание, золото – за науку счета и цифири. А дальше я не помню.
Лювин продел палец под свою цепь и стал поворачивать ее дюйм за дюймом. Шея у него для человека маленького роста была толстая, и цепь сидела туго, но все же поддавалась вращению.