Игра с летальным исходом

Безымянный

А впрочем, что же он так высокомерен к этим молодым убийцам, подумал Иван. Ведь вышел же толк из него. Правда, его главным учителем была Чечня, это после нее он стал тем Иваном, каким был сейчас. Ну так что же, и другим путь, по которому прошел он, не заказан.

Он обошел какой-то пруд и вновь пошел по направлению к Москве. Никто ему не встречался этим ранним утром. Внутри было ровно и спокойно.

Дойдя до Главной аллеи, Иван повернул налево, к шоссе, справедливо полагая, что совсем от него охотники не отстанут, и сейчас стоит где-то на шоссе

и обдумывают, как им достать Ивана.

Дошагав до выезда на шоссе, Иван устроился под деревом и стал дожидаться охотников. Степень опасности, которая исходила от охотников, Ивана уже не удовлетворяла. Он хотел поиграть с ними в более азартные игры.

«Что, если притвориться спящим, – подумал он, – захотят они взять меня живым, или пристрелят сразу, не испытывая судьбу?»

Молодой Иван из спецназа непременно захотел бы взять такого «зайца» живьем, ведь это было бы свидетельством его квалификации.

Иван, прошедший Чечню, спокойно пристрелил бы такого придурка, нисколько не испытав бы соблазна поиграть в судьбу.

Судьба сама распорядится, когда сочтет нужным, незачем ее провоцировать.

Иван сидел в парке недалеко от шоссе, сам не зная чего ожидает. Людей в парке практически не было, не в ком было подозревать ни охотников, ни шпионов-загонщиков. Копошился, правда, невдалеке от него, какой-то непонятный человечек, что-то рвал что ли или грибы искал, Ивану, собственно, наплевать на него было. Краем глаза он за ним наблюдал, на случай, если бы тот оказался охотником и неожиданно выхватил бы пистолет. А если даже это и один из загонщиков, так черт с ним.

Иван сам стремился сейчас быть обнаруженным охотниками. Он не захотел быть таким зайцем, который отсиживается в кустах.

Разомлев на солнышке, Иван почувствовал, что он порядком устал, и его впервые посетила мысль – а как же он будет спать эту неделю? До него потихоньку стал доходить истинный смысл игра, придуманной Крестным.

Дело вовсе не в охотниках. Каждого из этих охотников Иван самого подстрелит как зайца. Дело в том, что их много, этих охотников. Что подстрелив одного, ты не избавляешься от опасности и необходимости продолжать игру. Ты не имеешь возможности отдохнуть от игры.

Это игра не в умение убивать. Это игра в выносливость, в умение выжить, убивая.

То, во что он с подачи Крестного ввязался, уже не казалось Ивану развлечение. Любое, самое сложное задание, которое ему приходилось выполнять, было, по сути, гораздо легче роли «зайца», которую Иван играл сейчас.

Иван представил московскую улицу, с тысячами лиц, тысячами глаз, тысячами спешащих и толкающихся людей и почувствовал, как в нем поднимается раздражение. Он не понимал, толком, на кого – на Крестного, который все это ему подвинтил, мили на самого себя, за то что согласился на роль «зайца».

В следующие десять минут он убедился в истинности своего ощущения, что на ближайшую неделю попал в очень неприятную ситуацию. В любом случае неприятную. Даже если он за всю неделю не встретит ни одного охотника.

Все дело в нем

самом. В Иване. Теперь в каждом повстречавшемся ему человеке он обязан видеть охотника. Или, как минимум, загонщика.

«Сука Крестный, извращенец», – подумал Иван.

В этот момент с шоссе Энтузиастов к Измайловскому парку свернул белый трехсотый «мерседес» с четырьмя мужиками. Иван тут же убедился, что воспринимает их как охотников без всяких колебаний. Он спрятался за деревом и стал наблюдать, что они предпримут дальше, сам тоже не имея никакого плана действий.

«Мерседес» остановился прямо напротив Ивана и трое вылезли из машины.

– Ну вас в пизду с вашим пивом, – выругался плотный коренастый парень, очевидно, в адрес двух других, тощих субъектов с совершенно тупыми, агрессивными лицами. В руках у них пистолетов не было.

Иван вышел из-за дерева.

– Руки, – спокойно сказал он, показывая пистолетом, что руки нужно поднять вверх.

– Ты че, мужик? – изумленно сказал коренастый. – Мы поссать.

– Ру-ки, – по слогам настойчиво повторил Иван, – а то – стреляю.

Коренастый повернулся к машине и положил руки на крышу «мерседеса». Он оказался единственным сговорчивым из всех четверых. Наверное, самый умный был.

Четвертый, сидевший в машине, неожиданно дернулся, пытаясь высунуть из машины руку с пистолетом и намереваясь, судя по всему, выстрелить в Ивана. Иван не целясь, выстрелил и попал ему в висок.

Двое тощих, то ли решив, что Ивану не до них, то ли перепугавшись столь спокойного и столь точного выстрела Ивана, ломанулись в разные стороны. Иван, практически не глядя, уловив движение лишь боковым зрением, дважды выстрелил, и они оба упали, уткнувшись лицами в землю. Иван не сомневался, что они мертвы.

– Мужик, мы поссать. Ты че? – бормотал крепыш, держа руки на крыше «мерса».

Иван, честно говоря, не знал, что делать дальше. Не с крепышом, конечно, его-то он просто убьет. А вот как дальше в город двигаться, если в каждом человеке подозревать охотника. Всю Москву же не перестреляешь. А выстрелы получаются сами собой, вот как сейчас, почти автоматическими, бессознательными.

В этот момент с шоссе в Главную аллею Измайловского парка на большой скорости влетел «джип». И Иван совершил еще одно бессознательное движение. Вернее, даже несколько движений.

Не вскидывая пистолет, прямо от бедра, Иван выстрелил по машине – пробил «джипу» колесо, и по водителю, через стекло, – пробил ему голову.

«Джип» снесло с аллеи, он пару раз вильнул, видно, тело водителя заваливалось на бок, а руль он не отпустил. И «джип» уже ехал, управляемый мертвецом.

Что можно ожидать от такого управления? Буквально через двадцать метров машина врезалась в дерево. «Мерседес» загорелся практически сразу. Дверки его раскрылись и с левой стороны из машины выскочил какой-то человек. Иван пулей остановил его стремительное приближение к себе. Одежда на человеке горела, но в руке он сжимал пистолет с последней цифрой «20» в серийном номере.