Игра с огнем

Флёри Теорен

Глава 7. Я не шучу

В 1987-м году руководство "Калгари" собиралось быть крайне избирательным на драфте. У них была очень хорошая команда. Они вышли в финал Кубка Стэнли в 86-м и заняли третье место в сводной таблице "регулярки" 1986-87, так что свободных мест в основе практически не было.

На предыдущем драфте им откровенно не повезло. В первом раунде драфта-1986 они выбрали Джорджа Пелава, уроженца Бемиджи, штат Миннесота. Они искренне верили в то, что его впереди ждёт долгая и яркая карьера в НХЛ. Он чем-то напоминал Пола Холмгрена из "Филадельфии". Однако Пелава разбился на машине почти сразу после драфта. Говорят, что песня Тома Кокрейна "Высшая Лига" именно про него.

Свой третий драфтпик "Флеймс" потратили на Тома Куинлана, но он ушёл из хоккея в бейсбол и продолжил карьеру в "Торонто Блю Джейс" (команда MLB, прим. АО).

Центральное Скаутское Бюро поставило меня на 197-е место из 200 в своём предварительном списке. Но благодаря Пиестани люди хотя бы знали, кто я такой. К тому же, в сезоне 1986-87 я был лучшим бомбардиром своего "Муз Джо", набрав 61+68=129. Это был пятый результат в WHL, где со мной уже начали считаться. В Реджайне меня прозвали "Пронырой" (англ. Weasel, прим. АО), и это как-то приклеилось ко мне. Как только я выходил на площадку, органист начинал играть песню "Pop Goes The Weasel". Они меня там п*здец как ненавидели, что было мне только на руку. Я питался этой негативной энергетикой. Они ведь всё равно уделяли мне внимание, верно? А когда я забивал, все просто с ума сходили, тут же поднимался свист и гул.

Помню, один раз в матче за звание чемпиона дивизиона, я выехал на центр площадки, прокинул шайбу себе между ног и бросил по воротам из-под колена, послав шайбу точно под перекладину - вратарь на всё это смотрел такими же глазами, как Бэмби на светофор. Я "оседлал" свою клюшку и поехал так прямо до скамейки. Для "Реджайны" это был очень обидный гол - мы и без того уже вели 8:2.

Когда я открыл калитку, наш главный тренер Бэрри Трэпп схватил меня за майку и швырнул на скамейку, чтобы я .... не паясничал. Чуть позже он сказал, что это был один из самых потрясающих голов, которые ему когда-либо приходилось видеть, но он был в бешенстве от того, как легко мне это далось.

Я питал определённую симпатию к Бэрри, потому что он избавился от Грэхема, но за его спиной мы все на него ворчали, потому что он так и не вытеснил до конца из сердца свой прежний клуб - "Реджайну". После матча зрители облепили все борта и принялись обзываться на меня и размахивать кулаками, как разъярённая толпа из фильма про Франкенштейна. Я отвечал им взаимностью.

Мною заинтересовались в "Калгари". Один их скаут, Ян Маккензи, раньше работал в RCMP (элитное подразделение канадской полиции, прим. АО) и всегда приходил на наши матчи. Ему особенно нравилось приходить на игры с "Реджайной", где меня высмеивали. Я знал, что он обеспокоен моими габаритами. Чуть позже он признался, что будь я сантиметров на 15 повыше и килограмм на восемь потяжелее, меня бы любая команда выбрала под первым номером, но это было из разряда фантастики, а потому я был никому не нужен.

Тогда в НХЛ превалировали здоровяки. В составе "Филадельфии" в сезоне 1987-88 был целый отряд громил. За них играл один швед, Йелл Самуелссон, который был ростом под два метра и весил за 100 килограмм. Старина Дейв Браун из Саскатуна и Уилли Хубер из Германии были ростом по 196см и весили 95 и 102кг, соответственно. Грэг Смит, с которым я играл за "Калгари" в 1992-м году, был ростом 194см и весил 106кг, в то время как габариты Тима Керра составляли 191см и 102кг. У "лётчиков" было ещё два парня по 194см - Джефф Чичран и Майк Стотерс. Крейг Берубе (185см, 93кг) был одним из самых маленьких игроков в той команде. Блин, да там даже вратарь Рон Хекстолл был 191см и весил 91кг.

Однако Ян всегда приезжал просматривать игроков в Муз Джо, а после каждого матча отмечал у себя в блокноте, что я был лучшим на площадке. Ян говорит, что благодаря ему на драфте НХЛ было выбрано более ста игроков,

и каждый из них был особенным. Он пошёл на большой риск с тремя парнями, которым, по идее, не было места в лиге. Это был Бретт Халл, Гэри Сутер и я.

На Бретте Халле поставили крест. Он был в плохой форме. Он играл в юниорской лиге второй категории, а не в одной из ведущих. Все обвиняли Яна в том, что он выберает Бретта лишь потому, что он сын Бобби Халла. А Ян всем отвечал: "Нет, я выбираю Бретта Халла, потому играя за "Пентиктон", он забросил в одном сезоне 125 шайб". В свою очередь Сутер стал лучшим новичком сезона, хотя все считали, что он был слишком маленьким защитником для того, чтобы играть в НХЛ.

Помню, Ян нам говорил: "От вас может уйти жена, но номер выбора на драфте останется с вами на всю жизнь". Неважно хороший он или плохой - он ваш навечно. Он говорил, что в игроках он всегда искал какую-то исключительную особенность, которой обладает только он и больше никто на свете. В мире достаточно хоккеистов, которые, вроде бы, и выглядят хорошо и вовсе не без таланта, но если у них нет изюминки, то им не пробиться в НХЛ.

Я ничего не боялся. Что бы мои соперники ни делали, они не могли меня запугать. Меня можно было тыкать клюшкой под рёбра или бить сзади по спине - я всё равно упорно лез на ворота. К тому же, свой недостаток в габаритах я восполнял стартовой скоростью. У меня была отличная скорость, и я мог обогнать кого угодно в два счёта. Защитники всегда предпочитали катиться рядом со мной, а не кидаться на меня, что мне только и нужно было. Когда я приехал в свой первый тренировочный лагерь "Калгари", Ян сказал мне: "Помни, твой главный козырь - это скорость. Поэтому даже не думай останавливаться".

Генеральным менеджером "Флеймс" тогда был Клифф Флетчер, а Ян работал в соседнем офисе в "Сэдлдоме" (домашняя арена "Калгари", прим. АО). Ян все уши прожужжал Клиффу по поводу меня, но, безусловно, того смущали мои габариты. В итоге Яну удалось уговорить его пойти против логики и мнения Центрального Скаутского Бюро. В Муз Джо зрители заполняли трибуны, чтобы посмотреть на меня, и Ян считал, что такой шоумен пригодится и "Калгари". Он тогда говорил: "Слушай, если мы рискнём, он поможет нам собирать полные трибуны на матчах фарма в Солт-Лейк Сити, я тебе обещаю!".

Само собой, я ни о чём не догадывался. Я лишь знал, что моё место в НХЛ.

Драфт проходил 13-го июня 1987-го года в Детройте. В первом раунде под 19-м общим номером "Калгари" выбрал левого крайнего по имени Брайан Дизли. Скауты "Флеймс" были от него в восторге. Он играл в университетской команде, обладал неплохими габаритами и хорошо катался. Однако как выяснилось позже, он достиг своего предела и с тех пор так и не смог прибавить в мастерстве.

Драфтовать 18-летнего парня - это всегда риск, потому что неизвестно будет ли он расти дальше или нет, к тому же тут всё зависит от стольких мелочей, что предугадать дальнейший ход событий просто невозможно. Поэтому время времени кто-то и оступается. На тот момент Дизли выглядел хорошим проспектом. В итоге он отыграл несколько сезонов в фарме, но так и не провёл ни единого матча в НХЛ. Впрочем, завершив карьеру игрока, он вполне преуспел на агентском поприще.

Следующим "Флеймс" выбрали Стефана Матто под 25-м общим номером. Он отыграл 13 лет в НХЛ и выиграл Кубок Стэнли в составе "Рейнджерс". В 1994-м году в финале конференции на пятой минуте второго овертайма он отправил шайбу в ворота "Нью-Джерси" и принёс своей команде победу в седьмом матче серии. Этот гол вывел "Рейнджерс" в финал, где они встретились с "Ванкувером".

Под 40-м общим номером "Калгари" выбрал Кевина Гранта, здоровенного защитника из Китчнера (пр. Онтарио), который долгие годы провёл в фарм-клубе, после чего уехал в Европу.