Игра с огнем

Уэдсли Оливия

Сента тоже засмеялась.

— Ты, наверное, во многом права. Но мне кажется, Звездочка тоже не так глупа.

— Она не глупа. Но она влюблена, — вскрикнула Джорджи. — В таких случаях ведь все глупеют. Когда я вспоминаю о тебе и Максе… — она остановилась и сильно покраснела. Затем спокойно спросила:

— Сента, имеешь ли ты известия о нем?

— Нет, вот уже два года.

Джорджи с любопытством спросила:

— Твое увлечение им уже прошло?

— Не знаю. Когда в прошлом году мне приходилось тяжело работать, я так сильно уставала, что не могла

думать абсолютно ни о чем. Теперь я иногда предаюсь воспоминаниям, и мне так это тяжело.

— Но ведь ты не можешь, вероятно, представить себя женой австрийца после всех этих ужасов, если вообще они когда-нибудь прекратятся?

Сента медленно повторила:

— Женой? — и пожала плечами. — Ты думаешь, можно знать, что будет с нами после войны? Иногда я прихожу к заключению, что счастье исчезло навсегда. Подумай, мы были когда-то в Рильте, ты и я. Мы любили все немецкое. Ведь все это было, а теперь кажется таким нереальным, как будто оно никогда не существовало.

— Вот почему многие из нас здесь влюбляются и ищут возможности ощущать что-нибудь «реальное», — задумчиво сказала Джорджи. — Но возвратимся к нашему разговору о Звездочке. Где она сейчас?

— С ней Билль.

— Ну, Билль! — выпалила Джорджи. — Они освободились от Билля в первую же минуту, как если бы он был ненужной вещью. Сам Билль всегда так боится кому бы то ни было помешать, что достаточно Звездочке попросить его идти впереди них, и он побежит домой с быстротой охотничьей собаки.

— Ты, по-видимому, считаешь, что теперь такое рыцарство — редкость.

— О, да! Такие люди, как Билль, встречаются довольно редко, — потом менее уверенно добавила: — я все-таки хотела бы, чтобы Звездочка уже была дома.

Раздался телефонный звонок. Голос Билля ответил Джорджи:

— Роди получил приказ выступать на заре. Я узнал об этом раньше его. Может быть, вы подготовите к этому Звездочку.

— Где Звездочка? — спросила Джорджи.

— Он повез ее домой полчаса тому назад. Узнав эту новость, я вам позвонил.

— Хорошо, спасибо, — кратко ответила Джорджи.

Она повесила трубку, подошла к дверям и открыла их.

— Никого не видно.

Она сразу подумала, что раньше двенадцати никто и не появится, и сердито захлопнула дверь.

— Кажется, в восемь часов у Нонны должен собраться кое-кто. Пойдем!

— Нет, я не пойду. У меня есть еще работа.

— Ты замерзнешь.

— Нет, не замерзну. Я могу работать в перчатках.

Сента решила, что в мастерской не очень холодно, зажгла папиросу и приступила к работе на станке.

Вдруг открылась дверь, и в комнату вошла Звездочка. Она схватила Сенту за руку.

— Сента, милая, помоги мне один только раз. Нонна способна отослать меня домой. Скажи, что меня вызвали по телефону, если кто-нибудь спросит. Скажи, что меня вызвали из автомобильного отряда. Нонна ведь не захочет ссориться с начальством.

Сента посмотрела на лицо молодой девушки, поднятое к ней. Мокрые пряди вьющихся золотистых волос прилипли к вискам Звездочки.

— Куда ты идешь? — спросила Сента.

— Куда-нибудь,

с Роди… Он должен на заре выступать. Быть может, он никогда не вернется… Сента, теперь нет больше ни старых законов, ни прежних строгих правил. До войны были какие-то законы. Теперь их нет. Нужно брать от жизни то, что она дает.

Глаза ее были полны слез.

— Сента, дарлинг, ты знаешь, что это такое. Ты когда-то тоже любила. Помоги мне, Сента… — она жала руку Сенты. — Чему ты улыбаешься? Тут не над чем смеяться.

— Я не смеюсь, я даже не улыбаюсь. Но говорить о любви вот так, как ты, в этой отвратительной землянке под завывание ветра… Подумай, месяц тому назад ты была безумно влюблена в Чарльза Тревора.

— Я тогда еще не знала Роди.

Сента строго продолжала:

— Но ведь ты бы его не знала и теперь, если бы Чарльз не был ранен и не уехал домой. А вот Чарльз тебя очень любил. Роди тебе не предан. Джорджи совершенно права.

Звездочка полузаглушенно засмеялась и круто повернулась на каблуках.

— Ну, что ж. Вот увидите, я все это переживу. Даже если вы все отвернетесь от меня.

Захлопнув дверь, она ушла.

Сента с минуту колебалась. Затем побежала вслед и окликнула ее по имени. Никто не отозвался. Только слышен был слабый отзвук уходящей вдаль мотоциклетки. Сента вздрогнула и пошла в землянку, медленно обходя застывшие кочки грязи. Джорджи не было. Ее волнение за Звездочку все более усиливалось.

— Проклятая война, — сказала она.

Глава XIV

В апреле Сента уехала. Лондон был еще более удручающим, чем Абевиль. Дома Виктор продолжал раздражать всех окружающих. К моменту ее приезда он был помешан на том, чтобы сокращать порции еды. Но только для других. Сам же он прибегал к самым низким средствам, чтобы получить немного больше сахара, масла и мяса. Клое стала вегетарианкой. Сенте она казалась еще более оторванной от мелочей жизни. Изменились даже ее манеры и разговор. Она говорила теперь только односложно. У нее было большое горе. Сильвестра эвакуировали из Месопотамии, и от него приходило очень мало известий. Во время пребывания Сенты в Лондоне он вернулся. Они не виделись два года. Желтолицый, желтобородый викинг со смеющимися огромными голубыми глазами оказался Сильвестром, но не тем Сильвестром, которого она когда-то знала, а совершенно иным. Сплошная масса бинтов делала его беспомощным ребенком.

Первое же его слово уничтожило расстояние, созданное между ними годами разлуки.

— Алло, ты выросла!

Никто из них не говорил о войне. Напротив, все разговоры велись о домашних делах.

— Единственное, что мне ясно, — говорил Сильвестр, — что когда кончится война, я не вернусь домой. Тебе двадцать два, мне почти двадцать три. Для Оксфорда я слишком стар, даже если бы я страстно хотел наверстать потерянное время. Но у меня этого желания нет. Ведь все теперь имеет так мало значения. Мне предлагают место в нефтяном деле. Зачем же возвращаться к старому? А ты, Сента, что думаешь делать?