Игра слов

Гур Джулия

— Осторожно Мелани, я же не железный.

— А что я делаю?

Хватаю бокал шампанского и осушаю его.

Остин не отвечает. Я очень хочу узнать его границы. Сейчас это единственное, что меня интересует.

— Поможешь мне? — одной рукой обхватываю сзади свои волосы перекидываю их на одну сторону.

— Расстегнуть корсет.

— Конечно, — достаточно хладнокровно отвечает он, отчего злит меня ещё больше.

Я немного выпрямляюсь, из-за этого моя задняя точка ощутимо выпирает. Он делает небольшой шаг назад. Медленно начинает расшнуровывать его. Достаточно умело, что не удивительно. Двумя руками придерживаю свою грудь, чтобы, когда он полностью расшнурует его, он не свалился вниз и он не

увидел моих подружек. Боюсь представить, что он вообще умеет делать своими пальцами. Смотрю на наше отражение в зеркале и вижу, что мой кулон весит снаружи корсета, а не внутри, куда я его убирала перед выступлением. Сейчас я не могу убрать. Мои руки заняты, чтобы спрятать его под низ иначе корсет просто напросто упадёт. Он смотрит мне в глаза, в них горит огонь. И в моих кажется тоже. Когда он достигает последнего крючка, он опускает взгляд на мою уже почти голую спину, нежно рукой касаясь ее, по моей коже пробегают мурашки. Я подвигаюсь еще ближе к нему. Понятия не имею почему. Знаю только то, что мне этого хочется. Из его горла вырывается какой-то звук, и он утыкается лицом мне в шею, вдыхая мою кожу и прижимаясь ко мне всем телом. Он возбужден. И это совершенно безумие, но все напряжение между нами просто испаряется. Все границы, которые когда-либо существовали, растворяются под натиском наших тел. Когда его руки блуждают по моему телу, это пробуждает во мне давно дремлющую потребность. Чувства, которые я очень давно не испытывала.

— Красивый кулон. Я видел несколько раз как ты его сжимала под одеждой, — бормочет он.

И тут же я моментально трезвею. Что я творю? Мне нужно оттолкнуть их всех, а не соблазнять. Я сама по себе также, как и они.

— Спасибо Остин, дальше я сама, — немного делаю шаг вперёд и ногами упираюсь в стол увеличивая пространство между нами.

Он чувствует, что ступил на запретную территорию.

— Я сделал что-то не то?

— Нет, все в порядке. Остин мне нужно переодеться.

— Конечно.

Дверь в гримерную резко открывается и в дверях стоит Ник. Он смотрит на мою голую спину и как близко ко мне стоит Остин, его пальцы до сих пор на моей спине.

— Остин, — он смотрит на него достаточно долго, чтобы Остин сделал шаг назад и убрал свою руку.

— Девочкам нужна гримерная, а тебя ждёт Оливия в зале, если ты не забыл.

Оливия? Он здесь с девушкой, а я стою полуголая пред ним и пару минут назад его соблазняла. Это не я! Я бы никогда так не поступила. Почему он не оттолкнул меня сразу? Я чувствую себя ещё хуже, что моя радость после выступления просто растворилась, как будто ее и никогда и не было. Их окружает куча девиц, я больше никогда не смогу почувствовать боль от предательства ещё раз. Я знаю, что этот раз будет для меня последним. Поэтому я никогда и никому больше не открою своё хрупкое сердце

— Сейчас ты пойдёшь вниз и будешь ждать меня в гостиной, поняла?

— Да, Адам, — покорно говорю я. Я не могу не подчиниться, от этого будет только хуже. Так всегда было.

Я хочу взять и накинуть халат на мою ночнушку, но он хватает меня за руку.

— Ты пойдёшь так.

— Хорошо.

Я спускаюсь в гостиную, мои руки немного трясутся. На диване сидит девушка, немного похожая на меня. Она не удивляется мне, как будто знала, что я сейчас спущусь. Слышу сзади шаги. Это Адам.

— Мелани, присаживайся на кресло.

Кресло развёрнуто прямо на против дивана. Я беспрекословно сажусь на него. Он подходит к дивану и обращается к девушке:

— Анна, приступай.

На ней мини платье болотного цвета, она немного выше меня, симпатичная девушка. Она подходит к нему начинает рукой ласкать его плечи, руки и спускается вниз. Опять поднимается и начинает расстегивать его рубашку. Я конечно понимаю, что происходит. Поняла ещё в ту секунду, когда увидела ее.

Я знала, что к этому моменту он уже трахает левых баб, но одно дело знать, другое дело видеть.

— Адам прошу, — шепчу я.

— Закрой рот и смотри как нужно.

Она снимает с него рубашку. Целует его в грудь, спускается ниже и встаёт пред ним на колени. Я порываюсь встать.

— Если ты сейчас встанешь или если ты не будешь смотреть, то я прикажу Джону оттрахать тебя в задницу, а потом застрелю его у тебя на глазах, ты поняла?

У меня вырывается всхлип. Перед глазами все плывет от слез. Я не могу ему ответить поэтому просто киваю. Я присаживаюсь обратно.

Она расстёгивает его ширинку помогает снять его брюки. Стягивает боксеры. По моему лицу текут, не прерываясь слёзы. Его член стоит. Его возбуждают мои слёзы. Она начинает сосать его, издавая тошнотворные звуки, он откидывает голову назад и начинает стонать. Адам хватает ее за волосы и начинает грубо вдалбливаться в ее горло, также как делал со мной нескончаемое количество раз.

— Притормози детка, хочу тебя трахнуть.

Поднимает ее с колен, задирает ее платье, сжимает ее тощую задницу и начинает целовать ее бёдра и живот. Смотря мне в глаза. Она громко стонет. Он затаскивает ее на диван, нагибает раком, срывает трусики. Из кармана своих брюк достаёт презерватив.

— Видишь, как я забочусь о тебе любимая? Я трахаю их только с презервативом, потому что мне не нужен ублюдок от какой-то там шлюхи, я хочу ребёнка только от тебя, в этот раз у нас получится, — он натягивать презерватив и одном резким движением входит в неё.

Они начинают оба стонать. От всего этого меня тошнит, и я резко зажмуриваю свои глаза.

— Твою мать как хорошо! Не так узенько, как у тебя малыш, но черт, понимать, что ты это видишь, ах, — начинает трахать ее ещё жёстче, видимо, когда он поворачивает голову и видит, что я не смотрю срывается на крик:

— Живо открыла глаза, я хочу, чтобы ты увидела, как она кончит, как давно не кончаешь ты!

Анна или как там ее зовут, начинает стонать ещё больше

— Да малыш, да, ещё! Боже, как же хорошо.

— Рот закрыла!

— Аххх.

— Мелани, я черт возьми никогда никому не позволю трахать тебя!

— Ты

— Только

— Моя!

Спустя кажется целую тонну времени и звуков их шлепков тел друг от друга она кончает, а в след за ней и он.

Адам достаёт стопку баксов и бросает ей в ноги

— Свободна!

Она без разговоров берет эти деньги, натягивает своё крошечное платье и выходит из нашего дома. Он сидит напротив меня полностью голый смотрит на меня. Снимает свой презерватив и кидает его в мои книги сбоку на столе. На лице Адама отразилось искреннее удовольствие, от которого меня передернуло. Еще никогда в своей жизни я не соприкасалась с таким садизмом и неприкрытой человеческой жестокостью. Перевожу глаза в то место куда он кинул свой использованный презерватив, вижу, что часть его спермы вытекает на книги. Я вся в слезах, меня трясёт, и я истерично дышу. Я понимаю, что сколько бы вздохов я не сделала дышать мне становится все труднее и труднее. Я чувствую, что задыхаюсь. Я пытаюсь сделать ещё вздох, но у меня не получается. Выдаётся только хрип. Адам резко приходит в себя. Бросается ко мне.

— Мел!

Я смотрю на него, но ничего не могу сделать, мои легкие меня не слушаются.

— Мел, детка что с тобой? — истерично начинает говорить он.

Шлепает меня по лицу, но ничего не помогает.

— Мелани, девочка моя, что с тобой?

Я снова пытаюсь вздохнуть, но получается только хрип.

— Малышка прости меня, прошу только дыши, умоляю! Мел!

Я чувствую, как будто мое горло перекрыто и как будто мое тело решило за меня за мое психическое здоровье, что так будет лучше. Наверное, это действительно было так.