Игра со Смертью
Шрифт:
Как же я презирала себя за трусость сейчас, не решаясь сразу поговорить с ним. Тянула время, обдумывая, что сказать, а смски продолжали приходить. Мне было страшно, что Рино увидит их. Я стирала и понимала, что разговор неизбежен, и я снова играла…только его не обмануть, он почувствовал перемену сразу, только не понял, что она настолько серьезная. Пока в разгар одного из приемов я не увидела подругу матери, и поняла, что должна начинать действовать… у меня почти не осталось времени, и мне так страшно было получить ответ Рино. Понять, что в планах
Рино вышел за мной на веранду, обнял сзади, зарывшись лицом в мои волосы.
— Что не так, Девочка? — прошептал на ухо и развернул к себе лицом.
— Все не так, — тихо сказала я и отвела взгляд, но он заставил посмотреть себе в глаза снова.
— Что именно?
— Ты любишь меня, Рино?
Усмехнулся уголком чувственного рта и привлек к себе.
— Типично женские вопросы? Сомнения?
Я не сопротивлялась, склонила голову ему на грудь, чувствуя, как он гладит мои волосы.
— Нет, Девочка, не люблю.
Резко посмотрела в глаза, ожидая увидеть улыбку, как подтверждение того, что это несерьезно, но наткнулась на потемневший взгляд.
— Болен тобой, заражен, отравлен. Подыхаю по тебе. Хочу разорвать на части, на кусочки…и чтоб каждый их них был моим. Хочу посадить на цепь, сковать по рукам и ногам, связать и любоваться, как веревки впиваются в твою плоть, обозначая твою принадлежность мне. Это любовь?
— Нет, — ответила так же серьезно, — разорви на кусочки и каждый из них твой. Там, под кожей, выбито твоё имя, — залюбовалась своим отражением в его разных глазах, провела по векам кончиками пальцев, а он даже не моргнул, — на мне и так цепь, веревки, кандалы…а ключи от них, — скользнула по шее ладонью, к груди, к распахнутому вороту рубашки, — а ключи здесь, — положила руку туда, где его сердце. Перехватил мою ладонь и сжал сильнее.
— Значит, ты навечно в неволе — их теперь невозможно достать, только если вырезать его.
Несколько секунд смотрели друг другу в глаза.
— Но дело не в этом, да?
Я кивнула.
— А в чем?
— Ты мне все равно не доверяешь, Рино.
Он прищурился, но руку мою не выпустил.
— Моя мать. Она в твоем доме, да?
Хотела забрать руку, но он прижал ее сильнее.
— Кто сказал тебе?
Внутри все напряглось, натянулось пружиной. Только не нервничать…постараться.
— Зачем говорить…я почувствовала…ее запах. Я чувствовала с самого начала…но сейчас намного сильнее. Ты дал мне свободу перемещения.
Она здесь?
Затаилась, ожидая ответа Рино, долго, испытующе смотрел мне в глаза и наконец — то ответил:
— Да.
— Ты не сказал мне.
Воцарилась тишина…пугающая ожиданием ответа, реакции.
— И не только она, это что — то меняет?
Я медленно выдохнула.
— Только то, что мать женщины, которую ты любишь, сидит в подвале и страдает в тот момент, когда ты ласкаешь ее дочь и признаешься ей в своих чувствах.
— Я
Тон стал холоднее, но он так и не освободил мои пальцы, прижимая их к своей груди до боли. Насколько я выдержу эту игру, насколько буду правдоподобна…насколько смогу заставить его поверить мне?
— Как я могу быть счастлива с тобой, зная, что моя мать томиться в клетке? Она ни в чем не виновата, Рино. И в том, что ее муж так поступал с тобой, тоже.
— Между нами это что — то меняет? — вопрос прозвучал как выстрел в упор.
— Да, меняет…как я могу улыбаться тебе, Рино? Как я могу прикасаться к тебе, если каждый раз я буду думать о том, что предаю ее и не пытаюсь ничем помочь.
— Ты выбрала меня, Викки, прекрасно зная о том, что никому из твоей семьи я не прощу того, что они делали со мной. Никому…кроме тебя. И я не скрывал этого никогда.
Я все же вырвала руку и отошла к окну, услышала, как он сделал несколько шагов и остановился сзади.
— Значит, ты накажешь и меня, Рино. Значит, ты равнодушно закроешь глаза на то, что я страдаю и тоскую по ней, на то, что я люблю ее, и она вырастила меня. Значит, в какой — то мере ты мстишь и мне тоже, даже теперь, и это будет между нами всегда.
Я провела пальцем по запотевшему стеклу. Даже не заметив, как вывела на нем «Мой Рино». Увидела его отражение.
— Долгие годы, Девочка, — он вдруг сжал меня сильно за талию, — долгие годы, столетие, это было целью моей жизни. Ты приняла это, когда осталась здесь со мной. Я не давал тебе обещаний, что все изменится ради тебя.
Рука сильно сдавила меня, мешая дышать.
— Это моя мать. Я знаю, что, если отец попадется в твои руки, ты покараешь его, ты покарал так же Армана, Рино, — пальцы впились в мою кожу причиняя боль, но я не замолчала, — ты тоже должен был понимать, что я не смогу закрыть глаза на все.
— Жалеешь его?
Прорычал мне в ухо.
— Да, жалею. Но я не просила тебя о нем, я спросила о маме.
— Почему о нем не спросила?
Ладонь поползла по моему бедру, поднимая материю платья верх. Я дернулась, но он сжал сильнее, как в тиски, задирая подол на поясницу.
— А вдруг он уже мертв, Викки?
Я вырвалась из его объятий.
— А моя мать, Рино? Она жива?
Он привлек меня к себе снова, сжимая так сильно, что у меня потемнело в глазах.
— Жива.
— И что ты сделаешь с ней?
Я все еще пыталась вырваться, и он посадил меня на подоконник, удерживая за талию, лихорадочно поднимая подол платья, сжимая мои волосы на затылке, заставляя запрокинуть голову, но я дернула головой, впиваясь в его плечи ногтями.
— Что ты сделаешь с ней, Рино?
Он не слушал меня, рванул корсаж платья вниз, обнажая грудь.
— Я не могу так, — всхлипнула и впилась ему в волосы, — не могу так, Рино!
— Я ее отпущу, Девочка…, — жадно прижался губами к моим губам, — отпущу ее…ну же…ответь мне…я хочу тебя. Сейчас.