Игра со Зверем

Алексина Алёна

Амон не произносил ни слова. Ничего не говорил, не успокаивал, не угрожал. Тишину нарушала только жалкая возня страдающей жертвы. Тело билось на диване, не желая смиряться с противоестественной для его нынешнего состояния расслабленной позой.

Ничего не выражающее лицо склонилось над Кэсс. Демон поймал её безумный взгляд, и девушка затихла. С Бездной она могла бороться ещё меньше, чем с ним. Казалось, её боль пьют через соломинку - медленно, вдумчиво. Кровь грохотала в висках, воздуха не хватало, руки демона казались каменно-тяжелыми, а глаза, в которых бушевала

непроглядная Тьма, совсем утратили сходство с человеческими.

И вдруг боль исчезла. Полностью. От внезапно нахлынувшей пустоты у Кассандры закружилась голова, а тело будто налилось свинцом.

– Теперь все, - спокойно сказал Амон. И это были первые его слова с тех пор, как он появился в её квартире, - спи.

Ей бы - дуре - обрадоваться и уснуть с облегчением, но она поймала его за запястье и посмотрела с мольбой в голубые глаза:

– Ты не уйдешь?

Он уже собирался подняться на ноги, но в последний миг замер. Посмотрел по-прежнему без сочувствия, но во взгляде промелькнуло нечто похожее на удивление. Первое человеческое чувство в нечеловеческих глазах.

– А ты этого хочешь?

Девушка кивнула, все ещё удерживая мужчину за руку. Он мягко, но настойчиво высвободился.

– Не уйду. Спи.

Кэсс смотрела на Амона с продавленного старенького дивана, и сердце обмирало. Привычная квартира, казалось, стала меньше по площади, даже мебель словно ссутулилась - такой он был мощный, плечистый и как-то очень заполняющий собой пространство.

Демон сидел, слегка склонив светловолосую голову, руки, сжатые в замок, лежали на коленях, плечи расслабленно опущены, но отчего-то казалось, что сейчас в нём бушевала невидимая глазу сила, будто через человеческую оболочку рвался Зверь, выл и бился, но не мог найти выхода. На правом виске отчаянно пульсировала жилка. Это делало его почти человеком.

Кассандра снова коснулась широкого запястья. Этот сон перестал быть страшным, и сейчас девушка не боялась. Хотелось прикоснуться к нему, к своему давнему ужасу, ощутить его человеком, утратить последний трепет. Он вдруг ответил на прикосновение. Их пальцы переплелись, и необъяснимая истома нахлынула свинцовой тяжестью. Будто все те ночи, когда несчастная жертва мучилась бессонницей, разом навалились и смяли сознание.

"Как это смешно - уснуть во сне", - подумала Кассандра и провалилась в сладкую темноту. И только кончики пальцев, которыми она касалась Амона, пылали радостным теплом, как будто согретые над огнем. Наверное, он и был огнем...

Когда Кэсс проснулась, в окно светило грустное октябрьское солнце - дарило иллюзию тепла. Которое, увы, не имело ничего общего с тем теплом, что ещё грело кончики её пальцев.

Конечно, сон был сладок и, конечно, Амона рядом не оказалось. Горло отчего-то стиснула судорога, и девушка по-детски всхлипнула, первый раз в жизни подумав о том, что просто не хочет больше жить.

...В кафе было малолюдно. Сидела сонная парочка, вяло пьющая кофе да скучала без дела Ленка. Завидев напарницу, она оживилась и тут же затараторила:

– Вау, мать, ты чего

какая зелёная? В гроб и то краше кладут. А ну, рассказывай!

По-хорошему следовало бы свести все к шутке, но так хотелось поговорить о человеке-демоне из снов, что Кэсс впервые сдалась. Хотя, в общем-то, не тот человек Ленка, перед кем стоило изливаться. Однако Кассандра и так слишком долго молчала, а сейчас ещё и сожалела об исчезнувшем пламени... в общем, эмоции возобладали над здравым смыслом.

Устроившись в самом дальнем углу зала за одним из столиков, девушка в общих чертах поведала о демоне, о кошмарах, и особенно вчерашнем странном сне.

– Я псих, - подытожила она и выжидающе посмотрела на разинувшую рот напарницу.

Та закатила глаза.

– Хочешь совет, Кась?

– Давай, - та даже подалась вперед, ожидая чего-то стоящего.

– Ты этому красавцу либо отдайся, либо заведи уже себе реального мужика и с ним...
– доверительно сказала "подруга", - а то уж возраст у тебя, знаешь... для таких снов неподходящий. Хочешь, я с Димкой договорюсь? Он давно на твою попу пялится. Закроетесь в кладовке, он тебя...

И она засмеялась.

А Кассандра, не утруждая себя гневными речами, опрокинула недопитую чашку кофе на противную белобрысую голову. Ленка взвилась, захлебнулась эмоциями, стекающим по волосам напитком и топнула ногой.

– Дура сумасшедшая!

– Хабалка!

– Да я...

И быть бы драке, но чей-то пристальный взгляд обжег спину. Кончики пальцев вспыхнули, словно вновь прикоснулись к пламени. Кэсс обернулась, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. На нее смотрели прозрачные голубые глаза со звериным блеском в глубине зрачков.

– Я хотел попросить кофе, - сказал Амон задумчиво и добавил, - но теперь сомневаюсь - стоит ли?

Ленка окинула посетителя оценивающим взглядом, мигом приосанилась, звонко рассмеялась и ответила, что вылитый на голову кофе - услуга, оплачиваемая отдельно, в соответствии с прейскурантом... стоит недешево. Потом заверила, что кофе, который он закажет, попадет непременно в чашку, однако - увы - нальет его не она, а вот эта в высшей степени профессиональная барышня (когда перестанет глупо таращиться).

Мужчина даже не посмотрел на Кассандру. Ни когда она на деревянных ногах поспешила за кофейником, ни когда наполняла чашку горячим крепким напитком.

Казалось, посетитель всецело поглощен Ленкой. Похоже, он и кофе-то заказал только чтобы скоротать время, пока эта смазливая вертихвостка переодевается и обтирает белобрысые патлы салфетками.

Как такое произошло?

Воспитанница мамы Вали совсем не умела флиртовать - мешала излишняя прямолинейность, а может, врожденная застенчивость. Зато блондинистая Ленка строила глазки виртуозно. Кэсс слушала её, смотрела на мужчину и чувствовала, как замедляется время. Все стало на свои места. Незнакомец что-то отвечал кокетливой вертихвостке, пару раз даже улыбнулся, а потом предложил отвезти домой переодеться и, конечно, клятвенно пообещал вернуть на рабочее место.