Игра судьбы
Шрифт:
— Ты его знаешь?
Аид проигнорировал этот вопрос; он вернется к нему позже. На данный момент он хотел бы оспорить причину ее приезда в Невернайт для начала.
— Собираешься написать обо мне историю?
Он почувствовал, как наклоняется, наклоняя ее назад и прижимая к себе крепче, соединяя их тела воедино. Он был уверен, что единственный способ приблизиться к ней — это оказаться внутри нее, и от этой мысли в животе у него стало пусто, а член затвердел.
— Скажите, леди Персефона, вы подробно расскажете о том, что пережили со мной? Как
— Я не умоляла!
— Не расскажешь ли ты о том, как краснеешь с головы до ног в моем присутствии и как из-за меня у тебя перехватывает дыхание?
— Замолчи!
Его позабавило, что она не хотела этого слышать — все то, как она выражала свое желание к нему, как ее тело выдавало слова, слетавшие с ее губ. Ее тело было податливым под его руками, и он знал, что если он проведет рукой между ее бедер, она будет горячей и влажной.
— Расскажешь о благосклонности, которую я тебе даровал, или тебе слишком стыдно?
— Остановись!
Она отстранилась, и он отпустил ее. Она отшатнулась, тяжело дыша, ее красивая кожа покраснела. Хотя он и не показывал этого, он чувствовал то же самое.
— Можешь винить меня за свой выбор, но это ничего не меняет, — сказал Аид и почувствовал, что бросает вызов истинной причине, по которой она пришла сюда — сказать ему, что его сделка с ней была несправедливой, ради возмездия. — Ты моя на шесть месяцев — и это означает, что если ты напишешь обо мне, я позабочусь о последствиях.
— Это правда, что о тебе говорят, — сказала она, ее грудь поднималась и опускалась.
— Ты не слушаешь молитв. Не щадишь никого!
«Да, дорогая», — сердито подумал он. «Верь тому, что все говорят обо мне».
— Никто не молится Богу Мертвых, миледи, а когда молятся, уже слишком поздно.
Он закончил этот разговор. У него были дела, а она зря тратила его время своими обвинениями.
Аид взмахнул рукой, и Адонис проснулся с резким вдохом. Он быстро сел, выглядя ошеломленным. Аид находил все в нем раздражающим, и когда смертный встретился с ним взглядом, он вскочил на ноги, при этом извинившись и опустив голову.
— Я больше не буду отвечать на твои вопросы, — сказал Аид, глядя на Персефону. — Минфа проводит тебя.
Он знал, что нимфа ждет в тени. Она никогда по-настоящему не оставляла их наедине, и он ненавидел самодовольное выражение ее лица, когда она вошла в его кабинет через вход в Подземный мир. Возможно, именно это заставило его воззвать к своей богине, прежде чем она ушла.
— Персефона.
Он подождал, пока она повернется к нему лицом.
— Я добавлю ваше имя в список моих гостей этим вечером.
Ее брови сошлись в замешательстве. Вероятно, она думала, что ее приглашение совершить экскурсию по его владениям будет отозвано после ее поведения, но сейчас это было важно больше, чем когда-либо. Это был единственный способ увидеть его таким, какой он есть.
Бог, отчаянно нуждающийся в мире.
Глава VIII
Остров
Аид нашел Афродиту, ожидающую его на ступеньках своего особняка на острове Лемнос. Это был прекрасный дом, построенный самим Гефестом, сочетание современных линий, замысловатой филиграни и стен с окнами, из которых открывался вид на каждый великолепный восход и чарующий закат.
Этот остров был священным местом для Гефеста. Именно там он приземлился, когда Гера сбросила его с Олимпа. В результате падения он сломал ногу, и жители Лемноса заботились о нем. Даже после того, как его пригласили вернуться, бог предпочел остаться, поскольку он построил кузницу, научил людей работать с железом и приобрел последователей. Аид всегда считал тот факт, что Бог Огня был готов разделить этот остров с Афродитой, признаком его любви к ней, но он никогда не делился с ней своими мыслями — она, вероятно, все равно не стала бы слушать.
— Пришёл сдаться? — спросила Афродита. На ней было платье, похожее на внутреннюю часть морской раковины, и халат из морской пены, отороченный развевающимися перьями. Ее золотистые волосы блестели, волнами ниспадая на спину.
— Я пришел поговорить с твоим мужем, — ответил Аид.
— Не называй его так, — отрезала она, ее глаза вспыхнули гневом.
— Почему? Зевс дал тебе развод?
— Он отказался, — сказала она и посмотрела в сторону океана, где солнце висело низко в небе. Она на мгновение замолчала, и Аид понял, что это за тишина — ей пора взять себя в руки. То, чем она собиралась поделиться, далось ей с трудом. — Даже после того, как Гефест согласился, что так будет лучше.
Чертов Гефест, подумал Аид про себя. Бог Огня был хуже его в том, что говорил неправильные вещи.
— Он не выразил ни малейшего гнева, когда я рассказала ему, что сделала, — продолжила Афродита, снова глядя на Аида.
— Он целый день работает в кузнице, и в нем нет ни грамма огня.
— А ты не подумала, что он разозлился не потому, что ожидал этого?
Афродита сверкнула глазами, и Аид объяснил.
— Ты сама призналась, что у тебя никогда не было брака, Афродита. Почему ты ожидаешь, что Гефест будет оплакивать то, чего у него никогда не было?
— Что ты знаешь, Аид? У тебя тоже никогда не было брака.
Аид подавил желание закатить глаза. Все его разговоры с Афродитой заканчивались тем, что она легкомысленно отвергала его мнение или совет и бросала ему в лицо его собственное одиночество.
И чего я добиваюсь?
— Гефест в своей лаборатории, — сказала Афродита. Она повернулась, ступая босыми ногами по мраморным ступеням.
Аид следовал за ней. Она не вошла в свой дом, а вместо этого свернула на дорожку, прорезавшую сад, полный ярких тропических цветов и зарослей декоративной травы. Тропинка вела к стеклянному мосту, который соединял особняк с вулканическим островом, где Гефест держал свою лавку, высеченную в самой большой горе.