Игра судьбы
Шрифт:
Его шаги замедлились, и он остановился в дверном проеме, пристально вглядываясь.
Она была прекрасна, окутанная пейзажем Подземного мира.
— Это прекрасный вид, — сказала она.
— Очень, — выдохнул он, а затем прочистил горло.
— Расскажи мне об этой игре.
Она ухмыльнулась и полностью повернулась к нему.
— Называется камень, ножницы, бумага.
Она объяснила суть игры, продемонстрировав различные формы — камень, ножницы и бумагу — своими руками. Несмотря на ее энтузиазм, Аид не был
— Эта игра звучит ужасно.
— Это потому что ты ещё не играл, — возразила она. — Что не так? Боишься, что проиграешь?
Аид рассмеялся на этот вопрос.
— Нет. Звучит достаточно просто. Камень бьет ножницы, ножницы бьют бумагу, а бумага бьет камень. Как именно бумага побеждает камень?
— Бумага покрывает камень, — сказала Персефона.
— Это не имеет смысла. Камень явно сильнее.
Персефона пожала плечами.
— Почему туз подстановочная карта?
— Потому что таковы правила.
— Ну, таковы правила, что бумага покрывает камень, — сказала она.
Аид улыбнулся ее ответу. За последний час он улыбнулся больше, чем за всю свою жизнь.
— Готов? — спросила она, поднимая руку и сжимая ее в кулак. Аид повторил ее движения, и она захихикала. Очевидно, это было забавно для нее, и он внутренне застонал. Вещи, которые он готов был делать ради нее.
— Камень, ножницы, бумага, раз-два-три!
Она произнесла эти слова с жаром. Ей определенно было весело, и Аид был рад этому.
— Да! — взвизгнула она, всплеснув руками в воздух. — Камень бьет ножницы!
Аид нахмурился.
— Черт. Я думал, ты выберешь бумагу.
— Почему?
— Потому что ты только что пела дифирамбы бумаге! — объяснил он.
Она хихикнула еще немного.
— Только потому что ты спросил, почему бумага побеждает камень. Это не покер, Аид, здесь обман не прокатит.
— Неужели? — не согласился он. Он был уверен, что если поиграет в эту игру достаточно долго, то усвоит ее склонность предпочитать один из трех вариантов другим. Это был алгоритм, и у большинства людей был шаблон, даже если они этого не осознавали.
На мгновение между ними воцарилось молчание, прежнее возбуждение Персефоны улеглось. Атмосфера менялась, и Аиду это не нравилось. Он хотел вернуть их прежние грезы, а не исследовать более темные секреты.
Внезапно он подумал, не мог бы он отвлечь ее, сократить расстояние между ними и прижаться губами к ее губам, но она отвела взгляд, вздохнула и спросила:
— Ты сказал, что добился успехов со своими сделками. Расскажи мне о них.
Аид поджал губы, прежде чем отступить к бару в другом конце комнаты, чтобы налить себе выпить. Алкоголь поможет ему расслабиться и помешает ему сказать что-то, о чем он будет сожалеть.
«Я хотел получить шанс объясниться», — напомнил он себе.
Он сел на свой черный кожаный диван, прежде чем ответить.
— А что тут рассказывать? На
Это было немного сложнее, и пока он говорил, он чувствовал, как нити, покрывавшие его кожу, горят от каждой неудачной сделки, которую он заключил с Судьбами.
— Победа над болезнью-это не сила, Аид, — сказала она, садясь напротив него и поджимая под себя ногу.
— Никто ничего не говорил о болезнях.
— Зависимость-это болезнь. Это невозможно вылечить. Этим нужно управлять.
— Это управляется, — утверждал он.
Он добился этого, заставив смертных соблюдать их соглашения, напомнив им о том, что они потеряют, если потерпят неудачу, — свою жизнь.
— Как? Большим количеством контрактов?
— Это другой вопрос — отрезал он, но она казалась невозмутимой и подняла руки, давая понять, что готова к следующему раунду. Аид отставил свой бокал в сторону и повторил ее позу. Когда у неё вышел камень, а у него ножницы, она спросила:
— Как, Аид?
— Я не прошу их отказаться от всего сразу. Это медленный процесс.
Он не хотел признавать, что не дал смертным возможности справиться со своими пристрастиями. Это было их дело — найти способ справиться со своей зависимостью. Когда он не стал вдаваться в подробности, они сыграли еще один раунд.
На этот раз, к облегчению Аида, он победил.
— Что бы ты сделала? — спросил он, потому что ему было любопытно, и у него не было ответов.
Она моргнула, нахмурив брови.
— Что?
— Что бы ты изменила? Чтобы помочь им?
И снова он почувствовал укол разочарования, когда ее рот удивленно приоткрылся от его вопроса, но выражение ее лица быстро изменилось, став решительным.
— Во-первых, я бы не позволила смертному рисковать своей душой.
Он фыркнул на ее критику, но она продолжила.
— Во-вторых, если ты собираешься заключить сделку, попроси их пойти на реабилитацию, если они наркоманы, еще лучше — заплати за это. Если бы у меня было всё богатство мира, как у тебя, я бы потратила его, помогая людям.
Она понятия не имела о его влиянии или о том, как он поддерживал равновесие, торгуясь с худшими в мире, чтобы накормить обездоленных.
— А если у них случится рецидив?
— И что? — спросила она, как будто это ничего не значило. — Жизнь там трудна, Аид, и иногда жить в ней и есть само наказание. Смертным нужна надежда, а не угрозы наказания.
Аид обдумал ее слова. Он знал, что жизнь тяжела, но он знал это потому, что мог видеть бремя, лежащее на душах, когда они появлялись на его пороге, а не потому, что он действительно понимал, что значит быть смертным и существовать в Верхнем Мире.