Игра Теней. Архивы Логри. Том II
Шрифт:
Я знал это определение в другом контексте, и то, что оно возникло здесь, в этой ситуации с нашими гостями, повернуло мое восприятие этого феномена в другое измерение. Как истинные люди Востока иранцы не говорили прямо о причине своего появления и возникшего откуда-то горячего желания познакомиться с моей скромной персоной, если они только не знали о моей иной роли. Но они задавали определенный контекст, который должен был сказать мне то, о чем они молчали.
– Ось мира, говорите… – тут я замер, сраженный мыслью, пришедшей мне после этих слов. Вернее,
– А что вас смущает? – откликнулся Хусейн, и персы переглянулись между собой.
– Нет, ничего, ничего, – попытался улыбнуться я. Вышло кривовато, но что тут поделать.
– Господа, уважаемые, позвольте вопрос, – вовремя вмешалась Тайна. – Какими судьбами вы в Тюмени?
– Мы навещали нашу небольшую общину здесь, – ответствовал Али. – Ну и решили повидать вас, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
– Я, признаться, думала, что в этой местности нет шиитов.
– Наши братья есть везде. И здесь – тоже. Не так много, как хотелось бы, конечно, но…
Мы с Тайной тоже переглянулись. Господа казались слишком весомыми, чтобы просто так посещать местную общину верующих. Они явно что-то недоговаривали. И хотя цель их визита нам была непонятна, прямо спрашивать мы пока не решались.
– Если вам нужна какая-либо помощь здесь, мы с удовольствием вам ее окажем, – вежливо и с милой улыбкой произнесла Тайна и перевела мне. Сказано это было с такой интонацией, что даже я, не зная языка, уловил тонкий намек на то, что пора и поговорить.
– Мы благодарны вам за предложение, но на самом деле мы завтра утром вылетаем в Москву, – учтиво ответил Хусейн.
– Мы очень благодарны вам за возможность поговорить, познакомиться, – добавил Али. – Для нас это важно.
По тому, как они это сказали, для меня стало ясно, что протокольная часть беседы закончилась. Мы с Тайной улыбнулись, она встала (я тоже). Персы поднялись вслед за нами. Али что-то спросил у Тайны; она принялась отвечать. Тем временем Хусейн, наклонившись доверительно ко мне, сказал на прекрасном английском:
– Мастер, братья просили меня передать вам пожелания мудрости и терпения во всех ваших делах.
После этой фразы он как ни в чем не бывало продолжил движение и уже в дверях, на выходе, с улыбкой кивнул мне. Так мы и расстались: не сказав ничего важного, не узнав о причине их внезапного появления.
Проводив персов, я изучающе посмотрел на Тайну. Ну хоть что-то она должна мне рассказать о том, что все это значит?
– Не смотрите так, босс. Я тут ни при чем.
– А кто «при чем»?
– Институт, я думаю.
– Ладно. Институт «при чем», ты ни при чем. Я понял.
– И сарказм ваш неуместен. Неужели вам не было любопытно?
– Любопытно – было. Но вот что хотел бы я знать, так это то, в чем реальный интерес этих людей к моей скромной персоне.
– Не такая уж вы и скромная персона, босс.
– Да? И в чем же моя нескромность?
– Вы – представитель Института.
– Ты –
– Коллуэй тщательно подбирает людей, можете мне поверить. И уж если вы работаете на «Проект», то это точно не просто так. Возможно, вы еще не совсем осознаете масштабность тех задач, в которые вас вовлекли, но скоро такое понимание придет, я уверена.
– Но почему иранцы? Да еще и фанатики какие-то.
– Привыкайте. Я убеждена: они будут не единственными желающими познакомиться.
– Не уверен, что я таким желанием озабочен.
– Это… часть работы, босс. Но не волнуйтесь: я буду рядом.
– Ну хоть что-то… – улыбнулся я примиряюще. – Так в чем же был реальный интерес этих людей? Зачем они искали встречи?
– Что вы знаете об Иране?
– Боюсь, немного. Одни клише. Никогда особенно не интересовался.
– Иран – одна из опор Евразии. Соответственно, важность его трудно переоценить. Во времена Российской империи он входил в зону ее непосредственного управления. Сейчас все сложнее, конечно. Тем не менее все значимые мифы создавались на территории Евразии. Они и владеют миром. Евразия – их центр и источник. Вы ведь не будете опровергать утверждение, что миром правят идеи?
– Не буду, и?
– В том числе – а может, и в первую очередь – идеи религиозные. Столкновение цивилизаций есть столкновение идей.
– Как ново, – хмыкнул я.
– Коллуэй считает, что за религией скрывается нечто более фундаментальное, то, что влияет на цивилизационный выбор. Миф. И его архетипы, которые трансформируются с течением времени в новые формы. В том числе религиозные. Но первичен миф. Для него столкновение идей – это развитие первомифа. За этим он пристально следит. Иногда мне кажется, это и есть то, что его по-настоящему волнует.
– А при чем здесь я?
– Босс, вы – в зоне столкновения. В самом что ни на есть его эпицентре.
– Темнишь что-то, – недоверчиво протянул я, – мы с Коллуэем вообще про другое говорили. Я же здесь про обычаи отчеты готовлю.
– Ну тогда вот, как говорится, сюрприз будет. Мы здесь на передовой нескольких программ Института. Так что, босс, не обессудьте, если придется поработать над чем-то кроме ваших любимых философских статей.
– Не уверен, что хочу этого, – буркнул я нехотя, хотя знал, что в ее словах есть свой смысл. Мне впарили мешок с котом, и, похоже, это будет не последний сюрприз.
– Не хмурьтесь, босс. Есть и плюсы.
– Да? И какие?
– Как уже сказала, я с вами.
Что тут скажешь? Я только руками развел, глядя в эти хитрющие смеющиеся глаза. И ведь не возразишь!
6
Вечером у нас с Тайной была очередная тренировка по фехтованию. Обычно мы практиковались два раза в неделю. В последнее время график сбился из-за моих походов в Тень, и Тайна была этим фактом не особенно довольна. Движения мои и вправду казались скованными.