Игра теней

Уильямс Тэд

Впрочем, приступ сарказма, судя по всему, быстро утомил старого воина. Он опустил голову и не проронил ни слова за все то время, пока они шагали по холодному песку дюн к тропе, извивавшейся у подножия холмов.

Бриони хотела возобновить свои расспросы относительно планов Шасо и того, что он намерен делать в Оскастле — главном городе Марринсвока, вполне заслуживавшем название тихой заводи. Но ходьба по песку оказалась таким утомительным занятием, что принцесса решила поберечь силы. Ветер поначалу подталкивал их в спины, но вскоре изменил свое направление и теперь обжигал лица. Бороться с его порывами было не легче, чем карабкаться по крутой лестнице. Тяжелые серые тучи низко нависали над их головами, и Бриони казалось, что

свинцовая масса вот-вот поглотит и её, и Шасо. Хорошо, что скиммеры снабдили их толстыми плащами, надежно защищавшими от холода. Но шерстяная ткань насквозь пропиталась влагой, сделав плащ Бриони тяжелым, как железный панцирь. Принцесса с сожалением вспоминала свои пышные платья, хотя прежде считала их неудобными. Те наряды, по крайней мере, всегда оставались сухими и чистыми.

Примерно через час Бриони заметила человеческое жилье — несколько фермерских хижин, притулившихся на склонах холмов в окружении деревьев. Лишь некоторые из них были снабжены изогнутыми дымовыми трубами, в других дым выходил через отверстие в крыше. Принцесса решила нарушить затянувшееся молчание и спросила Шасо, нельзя ли им остановиться в одной из этих хижин и немного обогреться.

Старый воин отрицательно покачал головой.

— Чем меньше людей, тем больше опасность, что обитатели деревни запомнят нас. Вне всякого сомнения, Хендон Толли уже послал своих приспешников опрашивать всех жителей городов на побережье залива Бренна. Согласитесь, темнокожий старик и нежная юная особа, белая как молоко, это не совсем обычная парочка. И если нас увидят, то, несомненно, найдутся те, кто доложит о странных путниках людям Толли.

— Но к тому времени мы будем уже далеко от этих хижин!

— Тем не менее Толли поймет, в какую сторону мы направляемся. Его люди перестанут обыскивать замок и окрестности, они сосредоточат внимание на Марринсвоке. Час отдыха в дымной хижине может обойтись нам слишком дорого.

Мысль о полчищах вооруженных преследователей заставила Бриони вздрогнуть и ускорить шаг.

— Но ведь мы не можем стать невидимками, — вновь заговорила она через несколько минут. — Когда мы придем в Оскастл или любой другой город, там будет полно народу на самых тихих улицах.

— В этом наша надежда. Наша единственная надежда, — откликнулся Шасо. — Чем многолюднее город, тем больше у нас шансов проскользнуть по улицам незамеченными. Особенно если среди жителей достаточно людей с моим цветом кожи. Ну, довольно вопросов, ваше высочество.

Тропа привела их к просторной долине. Когда они оказались у широкой реки, пересекавшей долину, Шасо решил, что настало время передохнуть и напиться воды. По пути им встретилось еще несколько домиков — убогие строения из небеленого камня. Дома стояли так далеко друг от друга, что их обитатели вряд ли могли разглядеть жилище соседей даже при свете ясного дня. Около одной из хибар блеяла привязанная к колышку коза, вероятно жалуясь на скверную погоду. Ее пронзительное блеяние не слишком ласкало слух, но оно показалось Бриони таким домашним, что у принцессы сжалось сердце.

Путники миновали несколько небольших деревень. На исходе утра они приблизились к стенам Кайнмаркета и пересекли мост, сложенный из каменных глыб в самом узком месте реки. Кайнмаркет считался крупным и процветающим городом, над его крепостными стенами возносился купол храма, по форме напоминавший луковицу. Шасо решил, что ему лучше не входить в город, а спрятаться в роще у крепостных стен и ждать, пока Бриони купит в Кайнмаркете еды. Из кожаного мешочка, который передал им Турли, Шасо извлек серебряную монету с изображением Энандера, короля Сиана. Монета оказалась на удивление маленькой и легкой, половина металла была сточена. Бриони вспомнила собственный указ, предписывающий подвергать публичной порке не только тех, кто стачивал, но и тех, кто принимал сточенные монеты и пытался расплатиться с их помощью. Сейчас, когда принцесса рассчитывала заплатить за еду монетой, которую кто-то другой превратил в тоненькую серебряную пластинку, указ уже не казался ей справедливым.

— А сейчас вам надо превратиться

в бродяжку.

Шасо слегка коснулся щеки Бриони пальцем, перемазанным грязью. Принцесса невольно подалась назад.

— Надо спрятать свое нежное личико. Уверяю вас, от грязи вреда не бывает. Да и прогулка по холмам уже сделала свое дело, остается лишь довершить его.

Бриони послушно перемазала грязью щеки и платье, и без того достаточно пыльное. Тем не менее по пути к городским воротам ее одолевали сомнения. Вдруг она замаскировалась не слишком убедительно и ей не удастся смешаться с толпой людей на рынке? Что, если полосы грязи на лице и простое домотканое платье ничего не скроют? Ведь на севере каждый знает, как выглядит принцесса Бриони, подумала она с неуместной в данных обстоятельствах гордостью. Популярность могла обернуться для нее большой бедой.

Первые же прохожие, которых она встретила за городской стеной, — мужчина и женщина — окинули ее настороженными и недоверчивыми взглядами. Через несколько минут Бриони поняла, в чем тут дело: все жители города вымылись и принарядились, собираясь на рынок, а ее неопрятное обличье привлекало внимание. Похоже, они с Шасо перестарались, превращая принцессу в замарашку.

— Да хранят тебя боги Тригона, — произнесла женщина, приближаясь к Бриони.

На руках горожанка держала ребенка, прижимая его к груди так крепко, словно Бриони могла его отнять.

— Да пребудет с тобой радость в благословенный День всех сирот.

— И с тобой также.

Приветствие привело Бриони в замешательство. Она и забыла, что сегодня День всех сирот. После Кануна зимы мир ее разлетелся на куски, и ей было не до праздников. В минувший новый год на ее долю не выпало ни веселья, ни подарков. А сейчас до начала Кернейи, празднеств в честь Керниоса, осталось не более десяти ночей. Как все-таки странно — она не только утратила дом, родных и высокое положение, но и потеряла счет дням.

Она чувствовала, что мужчина и женщина глядят ей вслед, но не осмелилась обернуться. Наверняка они удивлялись, почему эта странная девушка не сочла нужным привести себя в порядок.

«Что ж, удивляйтесь сколько угодно. Правда еще невероятнее, чем самые странные ваши предположения».

Бриони вовсе не хотелось, чтобы на нее глазели прохожие. Она решила свернуть с улицы, ведущей прямо к рыночной площади, и воспользоваться одной из узких боковых улочек. В конце концов, купить еды можно не только на рынке. Она остановилась около одного из обшарпанных домишек, завидев хозяйку, закутанную в ветхую шерстяную шаль. У ног женщины сновали цыплята, которым она бросала зерно.

Поначалу хозяйка взглянула на замарашку с подозрением, однако потом смягчилась, увидев серебряную монету и выслушав жалостливую историю, на ходу придуманную Бриони: будто бы за городскими стенами девушку ожидали больная мать и маленький брат. После минутного раздумья женщина кивнула в знак согласия и вошла в свой дом, вокруг которого теснились другие, столь же жалкие строения. Как видно, Бриони все же не внушала хозяйке особого доверия, потому что она не пригласила замарашку с собой. Через несколько минут она вынесла кусок твердого сыра, полкаравая хлеба и четыре яйца. Целый выводок ребятишек прятался за широкими юбками матери, бросая на Бриони любопытные взгляды. Еды, конечно, было немного, даже в обмен за сточенную монету, но привередничать было нельзя. К тому же принцесса плохо знала цены. Если ей и доводилось слышать о стоимости хлеба и сыра, то речь шла о закупках провизии для целого гарнизона королевских гвардейцев. Бриони пристально взглянула на женщину, пытаясь понять, сильно ли та ее надула. Внезапно принцесса осознала: она впервые в жизни имеет дело с человеком, который понятия не имеет, кто она такая, и потому относится к ней без малейшей почтительности. А еще она догадалась, что многодетная мать с красным обветренным лицом и загрубевшими руками не намного старше ее самой. Пораженная этим открытием, принцесса поблагодарила молодую женщину, призвала на нее благословение богов Тригона и направилась к городским воротам, чтобы поскорее вернуться к Шасо.