Игра теней
Шрифт:
Конец неотвратимо приближался. Баррик боролся до конца, он сделал все, что было в его силах. Но ведь он говорил им — всем этим людям, убеждавшим его не сдаваться, — что сил у него очень мало. Он с самого начала знал, что обречен на поражение. Те, кто на него полагался, наверняка тоже знали об этом.
Серолицый человек сверлил Баррика взглядом своих сверкающих глаз. Он высунул тонкий, как у ящерицы, язык и облизал сухие губы.
— Есть некая вещь… Да, у тебя есть некая вещь, — молвил Уени'ссох. — Я это чувствую. Могущественная вещь.
Баррик в ответ лишь слабо застонал,
Зеркало. Священный предмет, который доверил ему Джаир! Баррик ощутил холодок в том месте, где завернутое в тряпицу зеркало касалось его груди. Этот монстр, этот оживший труп не получит его.
— Не понимаю, о чем ты… — с нарочитым равнодушием пробормотал принц.
— Молчи.
Уени'ссох вытянул длинную руку. Костлявые пальцы почти коснулись груди Баррика. Длинноголовые и косматые стражники окружили своего повелителя, как демоны на храмовых фресках.
— Отдай его мне.
Баррик покачал головой, выражая величайшее недоумение. Но хотя серолицый так и не коснулся его, принц чувствовал, что неодолимая сила вытягивает зеркало из кармана его рубашки. Все его существо воспротивилось этому, словно зеркало пустило корни в его груди и оторвать его можно лишь вместе с куском живой плоти. Баррик пронзительно закричал, но на каменном лице Уени'ссоха не дрогнул ни один мускул; лишь огонь, пылавший в его глазах, становился все сильнее.
Баррик зажал карман, не выпуская зеркало, но внезапно волна слабости и безразличия накрыла его с головой. Что толку сопротивляться? Он не в силах противостоять этому мерзкому существу, чья власть поистине безгранична.
«Ты должен отдать его!» — прозвучало в мозгу принца, и Баррик с содроганием осознал, что это голос Уени'ссоха.
— Нет, нет! — попытался возразить Баррик, но бессильный протест захлебнулся в пучине отчаяния.
Бледные губы серолицего искривились в ухмылке. Зеркало рвалось прочь и увлекало за собой тело Баррика. Уени'ссох опустился на колени рядом с ним.
— Ты хочешь отдать его, человек солнечного мира, — проговорил он. — Ты хочешь. И когда оно окажется у меня, я пойму, по какой причине Одноглазый так заинтересовался тобой.
«Ты ничего не получишь!» — хотел крикнуть Баррик, но собственный язык не слушался его.
Уени'ссох был слишком силен. Принц понял, что сейчас потеряет зеркало, а вместе с зеркалом потеряет все.
— Сопротивляться бесполезно, — изрек бессонный.
Он вновь осклабился, обнажив длинные желтые зубы. Баррик заметил, что на его пепельно-сером лбу выступили капли пота.
«Я не должен сдаваться без боя, — сказал себе Баррик. — Но я не знаю, как сражаться с таким противником».
И все же он сопротивлялся. Напряжение серолицего возрастало, а желание оставалось неосуществленным.
Баррик ощутил, что в груди у него разгорается огонь. Но нет, огонь полыхал не внутри, а снаружи — это зеркало раскалилось и отражало все попытки Уени'ссоха завладеть им. При этом оно не причиняло Баррику ни малейшей боли и сияло ярким светом, как солнце. Ослепительная вспышка заставила стражников повалиться на пол, закрыв глаза когтистыми лапами. Баррик чувствовал лишь легкое пощипывание,
— Нет! — оглушительно возопил Уени'ссох.
Он попытался встать, но невидимая сила заставила его распластаться на полу. Как рыба на горячем песке, серолицый забился в судорогах. Глаза его вылезали из орбит, мускулы вздымались под пергаментной кожей, словно готовы были ее разорвать. Поток крови хлынул из его рта, в мгновение ока залив грудь и руки. Звероподобные стражники, ослепленные и испуганные, громко заскулили и бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног. Невидимая раскаленная нить, соединившая вытянутую руку Уени'ссоха и предмет, спрятанный на груди у Баррика, пульсировала и натягивалась.
Внезапно серолицый вспыхнул, как факел.
За долю секунды пламя целиком охватило его иссохшее тело. Уени'ссох пронзительно вопил, извивался и выгибался дугой. Беспощадный огонь вырвался из его глазниц и открытого рта. Стражники, потрясенные этим зрелищем, с воем скрылись в сумраке подземных коридоров.
Когда Баррик вновь взглянул на Уени'ссоха, от того остался лишь обугленный остов. Подавив приступ тошноты, принц бросился к выходу, переступил через пронзенный стрелами труп гнома и шагнул навстречу сиянию дня.
Он остановился в дверном проеме и в замешательстве окинул взглядом долину, расстилавшуюся внизу. Неужели он действительно свободен? И что произошло несколько мгновений назад? Неужели ему удалось победить отвратительного монстра, многократно превосходящего его силой? Баррик не обольщался на свой счет — он знал, что Уени'ссоха уничтожило зеркало, не желавшее идти в его руки. Пока серолицый не попытался завладеть им, зеркало никак не проявляло своего могущества. Возможно, если бы речь шла лишь о жизни Баррика, зеркало не помешало бы Уени'ссоху его убить. Но принц не был в этом уверен. Откровенно говоря, он ни в чем не был уверен и не имел желания гадать и размышлять.
Прежде всего он вытащил стрелу из своей окровавленной лодыжки. Саднящая боль, забытая во время схватки с Уени'ссохом, тут же напомнила о себе. Прихрамывая, Баррик спустился по склону и отыскал дорогу, которая привела его и других пленников в это кошмарное место. Сколько дней или месяцев миновало с тех пор, он не имел понятия. Баррик думал только об одном: надо уйти как можно дальше от подземелья, чтобы никакие преследователи не сумели его догнать.
Баррика шатало от слабости, его глаза отвыкли от тусклого сумеречного света и беспрерывно слезились, поэтому он не сразу заметил, что огромные статуи, маячившие перед ним, раскачиваются и трясутся. Когда одна из них сорвалась с пьедестала и разлетелась на куски, Баррик понял — творится что-то неладное. В следующее мгновение еще две статуи рухнули вниз и превратились в груды обломков. Земля содрогалась, ибо чье-то исполинское тело рвалось наверх из глубин.