Игра титанов
Шрифт:
Продлился он недолго. Обитатель Руани кивнул и убежал, а Подушка вернулся на драккар.
– Ну, чего? – встретил его вопросом Бычье Копыто.
– Тридцать макаров муки, двадцать макаров сушеной рыбы, пятнадцать макаров сухого сыра, двадцать бочонков воды с уксусом – за десять каров золотом. Погрузят в течение двух часов.
– Грабеж. – Сторри нахмурился, хотя был доволен. Регав сумел, как обычно, изрядно сбить цену.
– А что узнал про храм и… эти, разрушения? – встрял Олад Тронутый.
– Странные вещи. – Подушка возвел
– Надо отправить пару воинов пошляться по кабакам, пособирать слухи, – сказал Бычье Копыто. – Олад, займись.
Могучий жрец кивнул и отошел. После того, как переговорил с капитаном, трое гребцов, одевшись и повесив на пояс мечи, сошли на берег. Едва исчезли из виду, стали подкатывать телеги с припасами.
– Пойду займусь делом. Да и платить надо. – Сторри кивнул Регаву Подушке: – А ты, это, гляди в оба.
– Само собой.
Сначала погрузили бочонки, в которых плескалась вода с уксусом – чтобы не протухла. Затем настала очередь мешков с сухим сыром, что не боится воды, сушеной рыбы в связках и муки в туесках из березовой коры, какие можно бросать в море и не тревожиться, что содержимое намокнет.
Кряхтя и поминая про себя все черепа на шее Ночного Хозяина, Бычье Копыто отсчитал десять каров золотыми монетами с клеймом храма. Руанийский купец кивнул, поклонился и зашагал прочь от корабля. А верховный жрец сердито поглядел ему вслед и вернулся на драккар.
– Местные торгаши из кого хочешь душу вытрясут, – пробормотал он, взобравшись на носовую палубу.
Олад Тронутый улыбнулся, Регав Подушка остался спокоен.
– Они вернулись, – сказал он. – И рассказали мне о том, о чем болтает народ в тавернах и на торге.
– Ну? – Сторри нахмурился.
– Многие видели битву в небесах. Шел раскаленный дождь, чуть ли не из огня, колотили молнии.
– Но кто с кем сражался, вразуми меня Владыка Севера?
– Озерная Королева и еще кто-то… описывают его по-разному. – Регав тяжело вздохнул. – Но все сходятся в одном, что выглядел он, ну, призрачно… Не так вещественно, как наша сегодняшняя хозяйка. Огромные глаза, щупальца на голове, длинные лапы, крылья точно у стрекозы…
Бычье Копыто никогда не встречался с описанием такого существа, хотя знал все о богах Вейхорна.
– Вот так-так, – хмыкнул он, чувствуя, как настроение стремительно портится. – Похоже, что в игру вступил кто-то еще.
Меч и перстень, что привлекли внимание Леа-Хо, оказались интересны не только ему. Сияварош наверняка поспешила овладеть ими, но почему-то не смогла, а тут возник кто-то третий…
Не из тех ли он существ, что некогда сотворили Падение Небес?
У них вроде тоже были крылья…
При этой мысли Сторри охватил настоящий страх. Если дело дошло до этого, то им всем остается только готовиться к смерти. Противостоять посланцам
– Ладно, готовимся к отплытию, – верховный жрец постарался, чтобы голос его прозвучал не слишком мрачно.
Капитан рявкнул, засуетились гребцы, отвязывая швартовы, вытаскивая весла. А Сторри отвернулся и принялся глядеть на серую грязную воду, на стоящие у причалов корабли.
Один из них, легкий трехмачтовик, как раз отчаливал.
Если бы Бычье Копыто узнал, что вчера на таком точно корабле порт Руани покинула верховная жрица Озерной Королевы, то настроение у него испортилось бы окончательно.
Интерлюдия в Алионе I
Вокруг клубилась тьма.
Она была теплой, будто нагретая вода, и мягко, почти ласково касалась кожи. Бенеш стоял, раскинув руки, которых было, по ощущениям, больше двух, и слегка покачивался. Вокруг него, то приближаясь, то удаляясь, кружились белые, зеленые и оранжевые шарики из света.
И он знал, что это правильно, ощущал, что именно так и должно быть.
Потом донесся рокот, все затряслось. Тьма раскололась на полосы, шарики улетели, и в открытые глаза хлынул свет раннего утра.
– Ну ты и спать, ха-ха! – донесся веселый голос Гундихара. – Интересно, если тебя не разбудить, сколько ты продрыхнешь? Готов поставить свой «годморгон» против пуда золота, что до вечера.
Бенеш моргал, осознание того, кто он такой и где находится, возвращалось с мучительной неторопливостью. Так всегда происходило после ярких и необычных видений, которые посещали ученика Лерака Гюнхенского не реже чем раз в три дня. Порой он не запоминал их, оставалось просто ощущение, что прикоснулся к чуду, а иногда помнил все до последней детали, как сегодня.
В одних снах он рос, в других видел себя дремлющим в коконе из белого тумана, в третьих происходило и вовсе что-то непонятное. Какого-то смысла все это не имело, но не прекращалось, и Бенеш начинал тревожиться.
Не могли же видения являться просто так?
– Пусть даже до вечера, и что с того? – вступила Саттия. – Какой смысл рано вставать? Все равно нам некуда торопиться.
И это было правдой.
Они по-прежнему находились на острове Тенос, и тринадцатый день оставались на нем втроем.
– Э… доброе утро, – сказал Бенеш, усаживаясь на охапке веток, на которой только что спал. – Нет, ну надо меня будить… А иначе разве хорошо? Вы просыпаетесь на рассвете, я дрыхну до полудня.
Сидевшая у небольшого костра Саттия улыбнулась и откинула со лба прядь светлых волос. Возившийся с сапогами Гундихар осклабился, грохочуще захохотал.
– Клянусь моей бородой, иногда ты такое брякнешь, что моим дохлым прадедам смешно делается, – заявил он, отсмеявшись. – Иди умывайся. Сейчас будем завтракать, чем боги послали.