Игра в безумие (сборник)
Шрифт:
– Я имел в виду тот отпечаток пальца.
– Нет, это не его отпечаток.
– Думаете, той девушки.
– Нет, лейтенант. Это мы уже выяснили.
– Значит, Рэндольф не наш человек.
– Нет, лейтенант.
– Я и не рассчитывал, что это он. Девушку, очевидно, убили в то время, когда он был с вами.
– Да, лейтенант.
– Чертовски жаль, - сказал Барнс.
– Чертовски жаль.
– Снова начал расхаживать по кабинету.
– Чем занимался северный комиссариат?
– Они заняты делом.
– Можете им помочь. Просмотрите наши картотеки, и пусть ребята берутся за работу, ладно?
– Он помолчал.
– Думаете, это сделал наш грабитель?
– Очки говорят за это, лейтенант.
– Значит, Клиффорд наконец сорвался, мерзавец!
– Возможно, лейтенант.
– Меня зовут Пит, - сказал Барнс.
– К чему эта официальность?
– Ну, лейтенант, в общем, у меня есть идея.
– В связи с этим случаем?
– Да. Если это сделал наш грабитель, лейтенант.
– Пит!
– рявкнул Барнс.
– Итак, Пит, этот сукин сын терроризирует город. Читал сегодня утром газеты? "Семнадцатилетняя красотка с лицом, превращенным в фарш!" На нашем участке, Пит. О'кей, у нас поганый участок. Он весь прогнил и смердит, и некоторые люди думают, что так было всегда. Но меня это угнетает, Пит. Господи, мне от этого просто не по себе.
– Этот участок не так уж и плох, - задумчиво возразил ему Барнс.
– Ах, Пит, - вздохнул Уиллис.
– Ну ладно, пусть он прогнил и смердит. Мы делаем все, что можем. Черт возьми, а что от него ждать? Райские кущи с ангелами?
– Нет. Но мы должны их охранять, Пит.
– А мы что, этого не делаем? Триста шестьдесят пять | дней в году, и так каждый год. Газеты интересуются только громкими скандалами. Этот проклятый грабитель...
– Значит, мы должны его взять. У северного комиссариата такие проблемы все время висят на шее. Еще один труп. Все мы видим только трупы. Думаешь, очередной труп на них как-то подействует?
– Они неплохо работают, - заметил Барнс.
– Знаю, знаю, - нетерпеливо ответил Уиллис.
– Но, думаю, моя идея им поможет.
– О'кей, - сказал Барнс, - я слушаю.
В пятницу пополудни в гостиной стояла печальная тишина. Молли Белл уже выплакала все слезы и теперь сидела молча. Ее муж замер напротив, а Берт Клинг растерянно стоял в дверях, гадая, зачем он, собственно, пришел.
Он отчетливо помнил Дженни, как она окликнула его, когда он уходил в среду вечером. Невероятная красавица, которую грызли опасения и заботы, омрачавшие ей жизнь. А теперь она была мертва. Странно, но он чувствовал себя в ответе за это.
– Она тебе что-нибудь сказала?
– спросил Белл.
– Не слишком много, - ответил Клинг.
– Казалось, её что-то мучает... Она казалась... весьма циничной и искушенной для своего возраста. Не знаю.
– Он покачал головой.
– Что-то
– Полиция полагает, что это дело того самого грабителя, милая, ласково произнес Белл.
– Да, - ответила Молли, - я знаю, что они думают.
– Милая, я знаю, как тебе тяжело...
– Но что она делала в Айоле? Кто завел её на тот пустырь у моста Гамильтона? Она пошла туда одна, Питер?
– Думаю, да, - ответил Белл.
– Зачем ей нужно было идти туда? Зачем семнадцатилетней девушке забираться в такую глушь?
– Не знаю, милая, - сказал Белл.
– Дорогуша, прошу тебя, успокойся. Полиция его найдет. Полиция...
– Найдет? Кого?
– взорвалась Молли.
– Грабителя? Но разве они найдут того, кто заманил её туда? Питер, ведь это на другом конце города. Зачем ей забираться в такую даль?
Белл снова покачал головой.
– Не знаю, милая. К сожалению, не знаю.
– Мы его найдем, Молли, - вмешался Клинг.
– И северный комиссариат, и детективы из нашего участка будут заниматься этим делом. Не волнуйся.
– А если вы его найдете, - сказала Молли, - это что, вернет мне сестру?
Клинг наблюдал за ней: женщина, в двадцать четыре года ставшая старухой, сидела, обвиснув на стуле, печалясь об одной жизни и нося под сердцем другую. Они долго молчали. Наконец Клинг сказал, что ему уже пора, а Молли любезно предложила ему чашку кофе. Он с благодарностью отказался, потом они с Баллом пожали руки, и он ушел. Хрупкие, ломкие лучи предзакатного солнца заливали улицы Риверхида.
В конце улицы появилась ватага школьников. Клинг шагал, наблюдая за ними: детвора с чисто вымытыми лицами, долговязые подростки и хорошенькие девчушки обгоняли друг друга, толкались, перекрикивались, о чем-то сговариваясь.
Не так давно таким же подростком была и Дженни Пейдж. Он шагал неторопливо, ощущая острый вкус свежего воздуха и желая, чтобы скорее пришла зима. Это казалось странным, потому что он любил осень, вопреки тому, что она была порой умирания: лето спокойно уходит на отдых, умирают цветы, умирают дни и умирают...
Умирают девушки.
Он отогнал эту мысль. На углу против школы стояла тележка продавца сосисок. Продавец был в белом фартуке, с ослепительной улыбкой из-под усов. Нырнул вилкой в бак, полный сосисок, из которого валил пар, потом зачерпнул из другого бака капусту и отложил вилку. Потом взял закругленную палочку, зачерпнул из стакана горчицу, размазал её по сосиске и завершенный шедевр вручил девчушке, которой было лет четырнадцать, не больше. Та заплатила, и когда откусила сосиску, лицо её засветилось чистой радостью. Клинг засмотрелся на нее, но потом пошел дальше.