Игра в безумие. Прощай, сестра. Изверг

Макбейн Эд

РАЗРЕШЕНО ПОГРЕБЕНИЕ —

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ -

Доктор медицины Артур У. Баркли.

Отдел главного медэксперта.

В переводе на нормальный язык это означало, что кого-то прикончили. Тело отвезли в морг, и там какой-то ненормальный тип заботливо изучил разбитое лицо и проломленный череп и пришел к выводу, что смерть вызвана, «вероятно, сильным сотрясением мозга». Барнс понимал, почему на его столе еще нет полного донесения, но и то, что он изучил, его потрясло. Нельзя

ожидать, кисло подумал он, что кто-то будет толкаться вокруг места преступления среди ночи. Тело перевезли в морг, вероятно, только рано утром, и прежде всего пытались выяснить, нет ли в желудке яда. Разумеется, его там не было.

Никто не начинает работать до десяти, и никто не задерживается после пяти. Ужасная страна. Каждый думает только о себе и работает только от и до.

Разумеется, кроме того типа, что убил девушку. Ему переработка не помешала, вовсе нет.

«Семнадцать лет, — подумал Барнс. — Господи, ведь и моему сыну семнадцать». Он подошел к дверям кабинета. Был он низенький, крепко сложенный, с головой, как валун каменоломни. Его маленькие голубые глазки, которые непрерывно бегали вверх-вниз, всегда были настороже. Ему не нравилось, когда убивали людей. Ему не нравилось, когда молодым девушкам разбивали головы. Распахнул дверь.

— Хэл! — позвал он. — Зайди ко мне!

Начал расхаживать по кабинету. Уиллис вошел и молча остановился, заложив руки за спину.

— На очках что-нибудь нашли? — спросил Барнс, продолжая прохаживаться.

— Нет, лейтенант. На уцелевшем стекле виден был отпечаток пальца, но маловероятно, что нам удастся что-то выяснить по одному отпечатку.

— А что с тем типом, которого вы задержали вчера ночью?

— Рэндольф? Он зол, как черт, что все до капли разболтал. Видно, боится, что в суде ему это не пойдет на пользу. Все время орет, чтобы ему вызвали адвоката.

— Я имел в виду тот отпечаток пальца.

— Нет, это не его отпечаток.

— Думаете, той девушки.

— Нет, лейтенант. Это мы уже выяснили.

— Значит, Рэндольф не наш человек.

— Нет, лейтенант.

— Я и не рассчитывал, что это он. Девушку, очевидно, убили в то время, когда он был с вами.

— Да, лейтенант.

— Чертовски жаль, — сказал Барнс. — Чертовски жаль. — Снова начал расхаживать по кабинету. — Чем занимался северный комиссариат?

— Они заняты делом. Хватают всех сексуальных извращенцев.

— Можете им помочь. Просмотрите наши картотеки, и пусть ребята берутся за работу, ладно? — Он помолчал. — Думаете, это сделал наш грабитель?

— Очки говорят за это, лейтенант.

— Значит, Клиффорд наконец сорвался, мерзавец!

— Возможно, лейтенант.

— Меня зовут Пит, — сказал Барнс. — К чему эта официальность?

— Ну, лейтенант, в общем, у меня есть идея.

— В связи с этим случаем?

— Да. Если это сделал наш грабитель, лейтенант.

— Пит! — рявкнул Барнс.

— Итак,

Пит, этот сукин сын терроризирует город. Читал сегодня утром газеты? «Семнадцатилетняя красотка с лицом, превращенным в фарш!» На нашем участке, Пит. О’кей, у нас поганый участок. Он весь прогнил и смердит, и некоторые люди думают, что так было всегда. Но меня это угнетает, Пит. Господи, мне от этого просто не по себе.

— Этот участок не так уж и плох, — задумчиво возразил ему Барнс.

— Ах, Пит, — вздохнул Уиллис.

— Ну ладно, пусть он прогнил и смердит. Мы делаем все, что можем. Черт возьми, а что от него ждать? Райские кущи с ангелами?

— Нет. Но мы должны их охранять, Пит.

— А мы что, этого не делаем? Триста шестьдесят пять дней в году, и так каждый год. Газеты интересуются только громкими скандалами. Этот проклятый грабитель…

— Значит, мы должны его взять. У северного комиссариата такие проблемы все время висят на шее. Еще один труп. Все мы видим только трупы. Думаешь, очередной труп на них как-то подействует?

— Они неплохо работают, — заметил Барнс.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо ответил Уиллис. — Но, думаю, моя идея им поможет.

— О’кей, — сказал Барнс, — я слушаю.

В пятницу пополудни в гостиной стояла печальная тишина. Молли Белл уже выплакала все слезы и теперь сидела молча. Ее муж замер напротив, а Берт Клинг растерянно стоял в дверях, гадая, зачем он, собственно, пришел.

Он отчетливо помнил Дженни, как она окликнула его, когда он уходил в среду вечером. Невероятная красавица, которую грызли опасения и заботы, омрачавшие ей жизнь. А теперь она была мертва. Странно, но он чувствовал себя в ответе за это.

— Она тебе что-нибудь сказала? — спросил Белл.

— Не слишком много, — ответил Клинг. — Казалось, ее что-то мучает… Она казалась… весьма циничной и искушенной для своего возраста. Не знаю. — Он покачал головой.

— Что-то с ней было не в порядке, — сказала Молли. Голос у нее был очень тихий, едва слышный. Теребила носовой платок, который уже высох, потому что не стало слез, чтобы его намочить.

— Полиция полагает, что это дело того самого грабителя, милая, — ласково произнес Белл.

— Да, — ответила Молли, — я знаю, что они думают.

— Милая, я знаю, как тебе тяжело…

— Но что она делала в Айоле? Кто завел ее на тот пустырь у моста Гамильтона? Она пошла туда одна, Питер?

— Думаю, да, — ответил Белл.

— Зачем ей нужно было идти туда? Зачем семнадцатилетней девушке забираться в такую глушь?

— Не знаю, милая, — сказал Белл. — Дорогуша, прошу тебя, успокойся. Полиция его найдет. Полиция…

— Найдет? Кого? — взорвалась Молли. — Грабителя? Но разве они найдут того, кто заманил ее туда? Питер, ведь это на другом конце города. Зачем ей забираться в такую даль?