Игра в большинстве
Шрифт:
– Насколько молодая? – Линдсей смотрела на мать с ужасом.
– Ей тридцать лет. – Лиз попыталась взять себя в руки, в то время как дочь села рядом с ней на кровать и тоже заплакала.
Они долго сидели обнявшись, не в силах поверить в происходящее, а когда наконец спустились вниз, уже стемнело. Маршалл сидел в гостиной, явно расстроенный, когда они вошли в комнату. Лицо Лиз было красным и опухшим, а дочь выглядела еще хуже. Они проплакали несколько часов.
– Мне жаль, – сказал он мрачно. – Я знаю, это тяжело для всех нас, но у меня не было выбора, кроме как все тебе рассказать.
– Как
– Я не хотел причинять тебе боль и не знал, что мне делать. Ни с одной из вас я не хотел расставаться и сомневаюсь, что расстался бы, если бы совет директоров не заставил меня сделать выбор.
Сейчас Маршалл был абсолютно честен, и смысл его слов не ускользнул от нее.
– Так ты разводишься со мной, чтобы спасти свою карьеру?
– А что проку в том, если я останусь без работы? Наш брак уже исчерпал себя, Лиз. Много лет назад.
Это было то, что он всегда говорил Эшли, но они оба знали, что это неправда. Он вел себя с Лиз как муж и продолжал хотеть, чтобы она вела себя как его жена все эти годы, даже в постели.
– Наш брак оставался браком, и ты сам это знаешь, – отрезала Лиз, и Линдсей, не в силах больше слушать, побежала наверх, в свою комнату. – Ничего не было кончено. На прошлой неделе мы занимались любовью. Или ты это тоже делал из чувства долга?
Маршалл не стал говорить ей, что уже несколько лет секс между ними происходил из чувства привязанности, уважения и благодарности за все, что она делала для него. Он еще оставался достаточно джентльменом, чтобы не сказать, что страсть давно потухла и желание возникает все реже.
– И что это за девица, если способна восемь лет тайком жить с женатым мужчиной да еще внебрачный детей родить? Что это за шлюшка?
Лиз снова принялась кричать, и Линдсей слышала ее из своей комнаты, но слов отца не могла разобрать.
– Она страдала из-за всего этого большем, чем ты, – жестко сказал Маршалл, – потому что все эти восемь лет знала о тебе. По крайней мере у тебя было преимущество – ты верила, что у нас нормальный брак.
– А ты не верил? – возмутилась Лиз.
– Я знал правду.
Лиз осознала, что была единственной, кто не знал правды. Пять дней в неделю он играл в брак с ней, а потом уезжал на два дня в Лос-Анджелес к женщине, которую действительно любил, и их детям.
Лиз поднялась наверх, чтобы поговорить с дочерью, а Маршалл тихо проскользнул в одну из гостевых комнат и лег спать. Ничего полезного они уже не скажут друг другу ни этой ночью, ни в выходные. Все, что осталось, – это оскорбления и взаимные обвинения.
Лиз легла в кровать, но вспомнила, что домой приезжает Джон и привозит с собой Элис. Но сейчас это невозможно. Она написала ему сообщение, что эти выходные они должны провести в семейном кругу, поэтому он не может взять с собой Элис. Джон перезвонил, как только получил сообщение, сердитый и растерянный.
– Почему нет? Я пригласил ее несколько недель назад. Мы не можем отказать ей сейчас, мама. Она обидится. – Он подумал, что голос матери звучит как-то странно. – Ты не заболела?
Лиз не знала, что сказать, и не хотела сообщать новости по телефону.
– Я простудилась. Это не самое удачное время для гостей. Передай ей,
– Это нечестно. Тогда я тоже не приеду домой.
– А вот тебе нужно приехать обязательно! – В отчаянии выкрикнула Лиз. – Только на эти выходные. – Ее голос дрогнул. – Ты мне очень нужен.
– Зачем? – Он казался агрессивным и несчастным, что было необычно для него.
– Просто нужен.
Джон долго колебался, но потом сдался: с матерью действительно что-то не так.
– Хорошо. Но это и правда нехорошо, мама, – упрекнул он ее, и Лиз обещала извиниться перед Элис в следующий раз, когда увидит ее.
После этого Лиз, лежа в постели, вспоминала все, что Маршалл сказал ей, и знала, что будет помнить это всю оставшуюся жизнь. Двадцать семь лет стерты из жизни в один миг. И у него есть любовница с детьми. Все это казалось невероятным и похожим на плохой фильм. Но этот плохой фильм оказался ее жизнью.
Джон приехал на следующий день, и родители его уже ждали, а Линдсей сидела, надувшись, в своей комнате. С отцом разговаривать она отказывалась со вчерашнего дня. Лиз позвонила утром Тому и попросила его приехать, но он отказался, сославшись на то, что у него другие планы. Лиз поняла, что ей придется рассказывать ему обо всем по телефону, после того как переговорит с Джоном. Она предпочла бы рассказать ему об этом при личном встрече, но у него не было желания встречаться с отцом. И Лиз знала, что сын еще меньше захочет его видеть, когда все узнает. Том никогда не простит его. Все, что он говорил об отце в течение многих лет, оказалось правдой.
Когда Джон вошел в дом и увидел их лица, то сразу понял: случилось что-то ужасное, а мать не больна, просто плакала. Странно выглядел отец – неловко и напряженно.
– Что происходит? – спросил Джон их обоих. – Что-то с Томом?
У него возникла та же мысль, что и у остальных. Только смерть в семье могла объяснить то, как они выглядели. И смерть в семье была – смерть их брака.
Лиз поспешила успокоить младшего сына:
– С Томом все в порядке. Я говорила с ним сегодня утром: просила приехать, но он не смог.
– Тогда что же случилось? – спросил Джон с выражением паники на лице.
– Это касается твоего отца и меня, – тихо сказала Лиз, стараясь сдержать слезы. – Мы разводимся.
Она снова расплакалась, а Джон с ужасом уставился на родителей. Это был его самый тяжелый страх, особенно в последнее время. У него было предчувствие, что в семье что-то происходит.
– Почему? – Джон тоже не смог сдержаться и расплакался.
Отец ничего не ответил – не смог. Ему было больнее видеть сына в таком отчаянии, чем Лиз. Он знал, как сын любит и уважает его, и боялся, что теперь возненавидит. Линдсей объявила ему накануне войну, обозвала лжецом и чудовищем, но он привык от нее слышать такое. А старший сын Том ненавидел его всегда, потому что видел насквозь и знал, что он обманщик. И Маршалл подозревал, что он прав. Может быть, Том это чувствовал. Они никогда не ладили, а теперь все будет только хуже. Он одним махом лишился всей семьи, но это не стало для него неожиданностью. Выбор он сделал, когда решил спасти карьеру: бросить Лиз и остаться с Эшли.