Игра в чертогах смерти
Шрифт:
Солнце грело все свирепее и свирепее, и он начал искать место для долгого полуденного привала. Очень кстати попался овраг, узкий, как след от исполинского меча, и даже со следами воды на дне.
Иссушающие лучи сюда попадали утром и вечером, и на склонах росли колючие кусты, пучки жесткой травы.
Вновь пустился в дорогу вечером, когда зной несколько ослабел, а светило повисло над горизонтом словно исполинский, насосавшийся крови комар. Миновал еще одни руины, но эти то ли оказались необитаемыми, то ли местные твари решили
На восточном горизонте показалась вонзающаяся в небосвод черная тонкая игла – башня некроманта Холая, где, если судить по слухам, вот уже много столетий творятся жуткие вещи.
Расин не ждал неприятностей с той стороны, но на всякий случай дал крюка к западу.
Золотистое мерцание обнаружил, когда солнце почти наполовину ушло за край аллода – словно искрящаяся пыль висела в воздухе, полотнищем закрывая проход между двух черных скал.
Поначалу решил, что показалось, но когда моргнул, «пыль» никуда не исчезла.
Расин подошел ближе, посмотрел, как плавают туда-сюда крохотные искорки, и двинулся в обход – он не знал, что это такое, а в пустынях Суслангера незнакомое может быть либо опасным, либо смертельно опасным.
Обогнул правую скалу, когда вновь уловил мерцание краем глаза.
Обернувшись, увидел, что шлейф из золотистых искорок плывет следом, и что по земле под ним ползет непонятно чем отброшенная тень, неприятно раскоряченная, пульсирующая, бесформенная.
– Милость Незеба, – пробормотал Расин, и перешел на бег.
Если эта штуковина охотится за ним, то можно попробовать оторваться…
Через час стало ясно, что нельзя – облако мерцания плыло следом, неуклонно сокращая расстояние, несмотря на встречный ветер, и резкая смена направления помогла не больше, чем щит из соломы против стрелы.
После рывка на максимальной скорости Расин слегка выдохся, ноги его дрожали, по спине и лицу тек пот.
В окутавшем пустыню ночном мраке рой золотистых искорок выглядел даже красиво. Он двигался рывками, выбрасывая перед собой короткие «щупальца», и была в его перемещениях злобная целеустремленность.
Когда впереди, на фоне звездного неба, встали колонны и разрушенные башни очередного покинутого города древних, Расин понял, что больше убегать он не в силах. Придется принять бой здесь, положиться на свои силы и милость судьбы.
– Ну, иди сюда, – сказал он, разворачиваясь к преследователю и вынимая оружие из ножен.
Мелькнула мысль воспользоваться еще каким-нибудь зельем из тех, что оставались в мешке. Но тут же ее отбросил – да, можно добавить себе силы или зоркости, да только поможет ли то или другое сейчас?
Облако золотого мерцания наплывало медленно, бесшумно, и на мгновение ему показалось, что это сон. Что стоит ущипнуть себя за руку, моргнуть, и он проснется в той нише, что заменяла ему кровать последние несколько лет.
Накатила волна холодной, ознобной слабости, искорки
– Получи… – вместо крика издал лишь слабый шепот, а удар ножа вышел слабым, точно у ребенка.
Да и не попал он никуда, честно говоря.
Почувствовал острый укол, словно пчела ужалила в щеку, Расин вскинул руку, чтобы стряхнуть насекомое. Но ничего не обнаружил, а его укололи повторно, в затылок, третий раз, в живот, прямо сквозь одежду.
Жуткая ситуация, когда непонятно, с кем сражаться, какие удары отражать.
Расин зарычал, принялся размахивать ножами, не обращая внимания на болезненные «укусы» – скорее всего, ему не выжить, но хотя бы нужно зацепить эту тварь прежде, чем она проглотит его целиком!
Споткнулся и едва не полетел кувырком.
Правая рука онемела, повисла плетью, от целой серии уколов в ноги он упал на колени. Нашел силы поднять голову, и обнаружил, что со стороны развалин, по которым ползают золотистые блики, шагает некто высокий и тощий, и руки его вскинуты над головой.
Расин ощутил прикосновение холодного ветра к лицу, и все поглотила тьма.
***
Очнувшись, он понял, что лежит на спине.
Глаз сразу открывать не стал, несколько мгновений полежал, вслушиваясь в то, что происходит вокруг – треск пылающего костра, бульканье воды в котелке, шорох одежды, какое-то поскрипывание.
Ладно, если бы его хотели убить или лишить свободы, то давно это сделали бы.
Расин открыл глаза и резко сел.
– А, ты очнулся, – равнодушно сказал высокий худой человек, сидевший у костра и помешивавший в котле ложкой.
Когда он повернулся, стало видно, что лицо его скрывает маска из светлого металла. Зэм, один из восставших, из тех, кто воскрес после тысячелетий пребывания в лапах смерти!
– Да, – Расин осторожно ощупал лицо, зудевшее после многочисленных уколов: ран, царапин или даже тех бугорков, что порой остаются после укусов, там к счастью не появилось. – Спасибо, что выручил.
Вещи его оказались на месте: оружие в ножнах, мешок лежит рядом.
– Не за что, не за что, – Зэм помахал рукой, пальцы которой были тоже из металла. – Тебе нужно выпить укрепляющего силы отвара багульца, уж не сомневайся. Молчун начал переваривать тебя, и пусть не добрался до тела, дух пострадал, и его надо укрепить…
Расин и вправду чувствовал себя разбитым, сердце ныло, отчего-то хотелось плакать.
– Молчун? – спросил он.
– Так его называют, – отозвался Зэм, голой ладонью берясь за край котелка и наливая немного черной, дымящейся жидкости в серебряную чашу с обгрызенным краем. – Выпей, тебе полегчает.
– Ты убил его? – Расин принял чашу, оказавшуюся не горячей, а почти ледяной: приятный травяной запах, никакой вони, столь любимой некромантами из расы восставших, так что можно надеяться, что после глотка этой бурды он не превратится в зомби.