Игра в чертогах смерти

Казаков Дмитрий Львович

Последнее слово он произнес с нескрываемым презрением.

Тронд зарычал и забился в путах, даже подскочил на месте, норовя добраться до Эрэма.

– Браво, – сказал тот, не отрывая взгляда от Головешки. – Ты сообразил верно.

– А сейчас вы убьете еще одного или даже двоих, чтобы снять очередное заклинание, – продолжил эльф. – Эх, ты, а еще притворялся, что ты с нами, а мы верили…

– Ни то, и ни другое, и ни третье не является правдой, – восставший покачал головой. – Я никогда не говорил, что такой же, как остальные, вы сами в это поверили. Обвиняйте собственную

доверчивость и глупость. То же заклинание, что мешает пройти… – он усмехнулся. – Мы надеемся убрать его без жертвенной крови, но впереди вне всякого сомнения встретятся новые. И тогда вы нам понадобитесь, непременно.

– Почему именно мы? – поинтересовался Расин.

К этому моменту он проверил собственные путы и обнаружил, что узлы затянуты плотно, веревки прочны, и связали его так, что быстро выпутаться не получится. Восставшие наверняка обыскали пленников – предпоследний нож, тот, что хадаганец носил за голенищем сапога, исчез.

Но вот клинок, спрятанный в особом кармане подштанников, они не нашли.

А это значит, что еще остается шанс, пусть крохотный, не больше ногтя на мизинце гибберлинга.

– Останетесь здесь! – неожиданно воскликнул Тронд. – Вы оба! Она заберет вас!

– Можешь пророчествовать сколько угодно, – Эрэм презрительно махнул рукой. – Умение заглядывать в будущее не помогло твоим брату и сестре, не спасет оно и тебя. Насчет того, почему именно вы… да, не так просто было отыскать таких, как вы, как те два орка и сумасшедший храмовник… Можете гордиться – вы все существа особенные.

С негромким шорохом из пирамиды вышел еще один восставший, тот, что откликался на имя Абум.

– Мы можем приступать, брат, все готово, – сказал он, не глядя на пленников.

– Погоди, не спеши… – Эрэму откровенно нравилось выступать в роли наставника, объясняющего ученикам сложные вещи. – Каждый из вас обладает уникальной силой жизненной искры, намного превосходящей среднюю… Если бы для снятия заклинания годился каждый, то нам пришлось бы куда проще – заманили сюда с дюжину-другую тупых паломников, идиотов, верящих в благого Тенсеса и не способных даже ногти себе постричь. Но нет… пришлось несколько лет искать тех, кто подходит на роль жертвы, выдумывать для каждого приманку, а иногда еще и кнут, чтобы он как миленький побежал туда, куда надо…

Он усмехнулся, хлопнул металлическими ладонями друг о друга.

– Потом терпеть ваши претензии, мириться с тем, что вы все до одного смертельно опасны даже для нас… да, и кое-кого мы на этом пути потеряли, но великая цель того стоит. Отец Наш проснется, и будет с нами, и тогда мир вне всякого сомнения изменится.

– Почему вы так верите Тэпу, ведь он истребил ваш народ? – Головешка откровенно тянул время, задавая вопросы, но вот на что он рассчитывает, Расин не очень понимал.

Надеется, что рядом с пирамидой объявится кто-то еще, в игру вмешается новая сила? Готовит заклинание, делая это незаметно для восставших, которые тоже маги хоть куда, но не всемогущи и не всеведущи?

И то и другое маловероятно…

– Что ты, эльф, можешь понимать в таких вещах? – высокомерно осведомился Абум. – Да, он познакомил

нас со смертью, но лишь для того, чтобы мы, пройдя через нее, вернулись к жизни вечной. Ты же скоро умрешь окончательно, без шансов воскреснуть. Готов ли ты?

Судя по звеневшей в голосе ненависти, этот восставший не забыл, как его взяли в плен и допрашивали.

– Да, хватит разговоров, – Эрэм глянул на солнце, что понемногу опускалось к деревьям. – Пора за дело. Сколь приятно встретить в этом пустынном месте столь одаренных достоинствами человека, эльфа и гибберлинга. Вставайте, нам пора начинать.

Услышав фразу про «достоинства», Расин нахмурился.

Кто-то в его присутствии выражался в точности таким же образом, причем совсем недавно…

И словно молния, ударило яркое воспоминание – полуденный зной плывет над Суслангером, на песке лежит гигантский паук, и по пустыне неспешно шагает высокая, худая фигура с угловатым, каким-то неправильным лицом.

– Это ты? – спросил хадаганец. – Ты приходил ко мне и обещал невозможное?

– Почему невозможное? – Эрэм протянул в сторону руку, щелкнул пальцами, и на ладонь к нему села черная птица с алыми пятнышками на крыльях, та самая, что была змеей. – Я не врал, когда говорил, что мы можем трансформировать плоть, живую или мертвую, причем истинным, неиллюзорным образом. Я сумел бы изменить твою внешность так, что подмену заметил бы не всякий маг, разве что сильный провидец.

Еще один щелчок, и на черную землю с шипением упала пустынная гадюка, желтая, с серыми пятнами.

– А что насчет меня, и мне вы сказали правду? – голос эльфа дрожал, на щеках цвели алые пятна.

– Конечно, – ответил Абум. – Я пообещал тебе то, что вполне в наших силах. Трансформация плоти, пусть даже такой, как у тебя, омертвленной хаотической силой астрала… Если бы это было нам необходимо, я бы убрал все твое уродство еще до заката. Вот крылья… с ними бы пришлось повозиться, и не факт, что ты смог бы на них летать… Хотя стал бы таким же, как твои сородичи, а большего тебе и не надо.

Головешка закрыл глаза.

– А теперь идем, – теперь Эрэм говорил с нетерпением. – Хватит болтовни.

– Вам придется меня нести, – сказал Расин. – Или убивать прямо здесь.

Судя по тому, что их пытаются загнать в пирамиду, Зэм не могли убить пленников прямо тут.

– И меня, – добавил Головешка, а Тронд кивнул.

– И не надейтесь, – буркнул Абум.

Холодный палец легко, почти нежно дотронулся до коленки Расина, и тот ощутил дрожь в мускулах. Дернулась сначала правая нога, затем левая, спина напряглась так, что в позвоночнике щелкнуло.

Восставший потянул руку вверх, точно управляя марионеткой, и хадаганец сам не понял, как вскочил.

– Как?.. – только и выдавил он.

– Очень просто, – Эрэм прикоснулся к плечу Тронда и резким движением заставил того встать. – Чужое тело – всего лишь инструмент, и сыграть на нем не так уж и трудно.

Головешка смог противостоять заклинанию, но и его хватило лишь на несколько мгновений. Вскоре и он оказался на ногах, и резкими, дергаными движениями зашагал к входу в пирамиду.