Игра в имитацию
Шрифт:
— Но я ведь не говорила ему, что я несовершеннолетняя… — жалобно канючит Энид, обнимая обеими руками огромного плюшевого медведя. — Тем более, мне исполнится восемнадцать уже через десять дней. Может, стоит рассказать ему правду и объяснить, что я не из тех девчонок, кто после секса бежит в полицию с обвинениями?
— Может быть, — повторяет Уэнсдэй, доставая из шкафа большое чёрное полотенце. Остаётся надеяться, что полчаса под ледяным душем помогут избавиться от навязчивого аромата, так явственно напоминающего о незапланированном грехопадении.
— Кстати, а твой профессор знает, что нарушает закон? —
— Если хоть одна живая душа об этом узнает, я собственноручно отрежу твой длинный язык, ясно? — Аддамс резко оборачивается к соседке, прижимая полотенце к груди и угрожающе сверкнув глазами.
— Уэнсди, я не дура… — та обиженно надувает губы, но в небесно-голубых глазах по-прежнему сквозит хитрое выражение. Но спустя мгновение Синклер качает головой и становится непривычно серьёзной. — Пару лет назад я была подписана на одну девчонку из Кембриджа… И её исключили за роман с аспирантом. Будь осторожнее, прошу тебя. Ты ведь можешь испортить себе жизнь… Никакой красавчик того не стоит.
Уэнсдэй изгибает бровь.
Неожиданно слышать настолько рассудительные умозаключения из уст ветреной блондинки — но она абсолютно права.
Расследование чревато многими рискованными последствиями — и исключение из университета лишь верхушка айсберга.
Нельзя ослаблять бдительность ни на секунду.
И ни в коем случае нельзя терять контроль.
Потратив на водные процедуры больше часа и наконец избавившись от раздражающе насыщенного аромата древесного парфюма, Аддамс устраивается на кровати вместе с ноутбуком соседки — сама Синклер умчалась по магазинам в поисках подходящего наряда для «особенного первого раза».
Немного поразмыслив над дальнейшим планом, Уэнсдэй наводит курсор мыши на голубой значок Скайпа и, открыв чёрный список, нажимает кнопку «Разблокировать» возле одного-единственного контакта.
Оттингер отвечает после первого же гудка — но воодушевлённое выражение на его лице мгновенно гаснет, когда он видит на экране вовсе не бывшую возлюбленную.
— Юджин, мне нужна твоя помощь, — сходу заявляет Аддамс, не утруждая себя дежурным приветствием и бессмысленными банальными вопросами о состоянии дел. — Как взломать пароль на ноутбуке?
— Ты опять за старое, да? — бывший одноклассник хмурит густые тёмные брови и посильнее надвигает на переносицу круглые очки в толстой оправе. — Думаю, бессмысленно спрашивать, зачем тебе это понадобилось.
— Рада, что мы понимаем друг друга, — она выразительно изгибает бровь. Во времена академии они с Оттингером неплохо ладили, но после громкого расставания Уэнсдэй была вынуждена принять сторону подруги и оборвать всякое общение с её бывшим.
— Ну… — неуверенно начинает Юджин, взъерошивая чёрные кудряшки на лбу. — Можно переустановить систему, но тогда сотрутся все данные, а тебе вряд ли такое подходит.
— Именно.
— Вообще есть одна занятная программа, которая автоматически подбирает пароли ко всем аккаунтам, — он понижает голос до приглушённого шёпота, украдкой бросив опасливый взгляд через плечо. —
— Сколько времени уйдёт на взлом? — Аддамс склоняется ближе к экрану, пристально вглядываясь в пиксельное изображение.
— Ну… если никакой дополнительной защиты нет, то минут семь. Максимум десять, — Оттингер выдерживает продолжительную паузу, прежде чем задать вопрос, совершенно не относящийся к главной теме разговора. — Как там Энид?
— Раздавлена. Убита горем. До сих пор в жуткой депрессии, — врёт Уэнсдэй, не моргнув и глазом. — Скидывай свою программу.
— Да, сейчас… — он снова мнётся, поминутно поправляя круглые очки. — Как думаешь, у меня есть шанс её вернуть? Если честно, я жалею о той дурацкой смске, я ведь…
— У меня соединение барахлит, — не желая выслушивать рассказ о чужих душевных метаниях, она решительно нажимает на крестик вверху экрана, завершая сеанс видеосвязи.
Отложив в сторону ноутбук, Аддамс тянется к верхнему ящику прикроватной тумбочки и извлекает оттуда блокнот с планом расследования. Задумчиво прикусив колпачок от ручки, она мысленно прикидывает, как именно подключить флешку с программой взлома к компьютеру профессора. Как ни крути, наиболее простым вариантом является снова встретиться с ним вне занятий… И переспать уже в четвёртый раз.
Oh merda.
Ещё никогда в жизни она не позволяла себе настолько длительных связей, будучи твёрдо убеждённой, что событие, произошедшее единожды — случайность, дважды — совпадение, трижды — закономерность… А вот на четвёртый раз — это уже система.
Это перебор. Это нечто, выходящее за рамки допустимого и категорически противоречащее всем её принципам.
Нет. Однозначно нет. Абсолютно точно нет.
Она ни в коем случае не позволит мимолётной связи с возможным преступником перейти в иную плоскость. Она больше никогда не позволит порочным желаниям одержать верх над доводами рационального мышления.
Остаток дня уходит на изучение материалов дела, но ничего стоящего выяснить не удаётся — многочисленные свидетели с прошлогодней вечеринки в один голос утверждали, что Клеманс Мартен вела себя как обычно. Только выпила лишнего, после чего сослалась на плохое самочувствие и отправилась в кампус. А по пути бесследно исчезла. Её сумка была обнаружена в мусорном баке спустя неделю после пропажи — все личные вещи, в том числе и кошелёк с документами оказались на месте. Не нашли только телефон, но определить его местоположение не удалось.
Абсолютно глухо. Никаких улик, никаких свидетелей, никаких следов преступления.
К моменту возвращения Энид солнце уже клонится к закату. Пока неугомонная соседка примеряет многочисленные обновки, как всегда шокирующие своей откровенностью, Уэнсдэй устало откидывается на подушки, уставившись в потолок и не имея ни малейшего представления, что делать дальше.
Расследование грозит зайти в тупик, едва начавшись. Шестерёнки в голове стремительно вращаются, предлагая множество сомнительных вариантов — во второй раз опросить свидетелей, во второй раз попытаться пробраться в странный дом… Или в архив.