Игра в кошки-мышки
Шрифт:
– Идем под пологом прямо к заложникам, берем там под контроль ситуацию и отключаем бомбы. Потом заложники остаются в подвале, а мы методично вычищаем помещение. Сначала я займусь смертниками, ты в это время уберешь снайперов на крыше. Если я расправлюсь раньше, то убираю снайперов на окнах. Дальше работа мясников. Я отбираю себе парочку жертв, а ты выводишь заложников. По одному выводишь, чтоб у меня время было поужинать.
– Простенько и со вкусом. Мне нравится. Кстати, нам главаря живым заказали.
– Значит, будет живым, – не стал я возражать. – После того, как уберешь свои цели, встречаемся на втором этаже, где вон тот
– Пошли? – посмотрел на меня Олег.
– Пошли.
– Эй! – окликнул меня через несколько минут напарник. – Куда ты меня ведешь? Террористы в противоположной стороне.
– Ты смотрел на план здания? – поинтересовался я, протискиваясь мимо строительного мусора, которым был забит узкий переулок.
– Ну?
– Значит, не заметил. Планы не полные. Могу поспорить, что это здание выбирали именно плохие ребята. Вот скажи мне, главари часто берут на себя роль смертников? А ведь, по словам полковника, лидер находится в самом опасном месте. В случае штурма или другой непредвиденной ситуации, его накрывает первым.
– Мысль уловил, но что из этого следует? – остановился Олег, вопросительно взирая на меня.
– Ты меня разочаровываешь, – неодобрительно обернулся я к нему. – Это же очевидно. Из подвала должен быть тайный ход. И судя по планам здания, ведет он к подножию вон тех скал. Местечко укрыто зданиями и горным массивом. Спорим, там у них вертолет или другое транспортное средство?
– Хочешь пойти по тайному ходу? – изумился напарник. – Это рискованно!
– Зато весело! Хочу начать с путей отступления. Их у террористов быть не должно. Как и возможного подкрепления с той стороны.
– Логично, хотя я лично просто дал бы наводку полковнику. Бойцы у него серьезные – скрутили бы всех подкрепителей в бараний рог.
– Ну уж нет! – не смог я удержать смеха. – Это мои игрушки и только я буду с ними играть!
– Псих! – неодобрительно покачал головой Олег, обходя кусок торчащей из полуразрушенной стены арматуры. – Ты не забыл, для чего мы тут?
– Нет! Но это не мешает мне совмещать приятное с полезным!
Вопреки моим ожиданиям, на секретной вертолетной площадке подкрепления не обнаружилось. Двух пилотов, дремавших на солнышке, снял Олег с безопасного расстояния. Глаз у парня был наметан, две пули угодили в головы арабов. Все быстро и качественно, никакого шума и криков боли. Хорошая у него винтовка, глушитель тоже хороший. Больше всего меня изумил вертолет. Почему изумил, если я именно его и рассчитывал увидеть? Да потому, что под гигантским навесом из камуфляжной сетки стоял бодренький Black Hawk американского происхождения. Вы когда-нибудь видели этот вертолет? Если не видели, то я объясню, что именно меня изумило. Это привидение с моторчиком в длину достигает метров двадцати! А теперь вопрос! Как ушлые арабы умудрились заныкать такую махину под самым носом у бравых натовских ребят? Видимо, тем же вопросом задавался и Олег. Пока я увлеченно портил приборную панель и отрывал всякие проводки, мой напарник озадачено ходил вдоль борта, неопределенно хмыкая и периодически почесывая затылок.
– Нет, я все понимаю! – наконец, не выдержал он. – Но нужно совсем иметь глаза на ж… на пятой точке, чтобы не найти вот это!
– Потом посокрушаешься над несовершенством этого мира, – выпрыгнул я из кабины пилота. – Пора
Олег проследил взглядом указанное мной направление и согласно кивнул. Поправив винтовку на плече, он первым зашагал к ближайшему полуразвалившемуся зданию. Я осмотрелся и направился следом.
Спустившись в спрятанный в каменный пол люк, мы поменялись местами. Ход оказался целой сетью разветвленных тоннелей, уходящих во все концы города. Мне пришлось идти впереди, ориентируясь на отголоски ужаса заложников, чтобы иметь хоть какое-то представление о правильном направлении. Поплутав минут тридцать, мы, наконец, оказались у нужного нам люка. Смертная тоска обреченных на смерть людей, находившихся в нескольких метрах от нас, горячила мою кровь. Немного подождав, когда один из террористов отойдет подальше от люка, я набросил визуальный и звуковой экраны, и аккуратно открыл люк.
Полковник ошибся. В подвале была всего одна смертница, трое вооруженных до зубов бородачей и один гладко выбритый араб с внушительным шрамом, спускавшимся от левого глаза к шее. По всей видимости, он и был здесь главным. Невысокого роста, крепкого телосложения и с черной душой, от аромата которой у меня потекли слюнки. Но обещание есть обещание, будем брать живым. Олег уже был готов выйти из-за звукового экрана, но я его придержал. Кое-что смутило меня в опоясанной взрывчаткой и закутанной в хиджаб смертнице. Эмоции, которые от нее исходили, мало отличались от тех, что испытывали заложники.
«Ты включился?», – мысленно позвал я напарника.
«Еще в тоннеле. Картина понятная, можно начинать», – отозвался он.
«Есть кое-что. Дай мне еще пару минут. Хочу осмотреться получше».
«Дай знать, когда закончишь».
Я снова осмотрелся, стараясь зафиксировать обстановку всеми гранями сознания. Бомба, вернее цепь из обычной взрывчатки С4, приклеенной к несущим стенам здания. Ничего необычного, идем дальше. Заложники. Восемь человек, подвешенных к потолку. Очень интересно подвешенных, нужно сказать. Последний раз я такое видел в средние века, когда пытки были нормой для всего европейского общества и не только европейского. Руки и ноги человека сзади сковываются особым образом. Ничего страшного, если просто так стоять, но если руки поднять – сразу становится ясно, что цепь коротковата. Длины ее хватало только на то, чтобы человек находился в полуприсевшем состоянии. Добавим шипы на внутренней стороне кандалов и получаем следующую картину. Вздернутый за руки смертный вынужден находиться в таком положении, когда ноги устают больше всего. Единственный способ ослабить напряжение – повиснуть на руках, но тут в дело вступают шипы, буквально впивающиеся в запястье. Заложникам приходилось выбирать самостоятельно, какую боль им терпеть легче. Разумеется, что в таком виде ни о каком сопротивлении или попытках освободиться речи не шло.
Я сосредоточился на эмоциях висящих в мучительных позах дипломатов. Страх, боль, досада, ненависть. А вот у одного смертного довольно интересный спектр. Солидный мужчина, судя по всему француз, боялся не только за себя. Возвращаюсь к смертнице. Все правильно, я не ошибся!
«Олег, девушка в хиджабе тоже заложница».
«Шутишь?» – обалдел он.
«Меняем план. Никого не убиваем, их всех нужно вырубить. Неизвестно, кто из них держит палец на кнопке, активирующей на этой крошке фейерверк».