Игра в ложь
Шрифт:
– Например, Гадюка. Вон там, – она указала на мигающую звездочку прямо над крышей дома. Несколько лет назад она получила свое имя в честь Марии Роуэн, с которой Эмма училась вместе в седьмом классе. Однажды на уроке испанского Мария налила ей под стул газировки, а потом говорила всем, что у Эммы недержание. Даже преподавателю, причем старательно попыталась перевести термин на испанский. «Недержательство». Эмма тогда только и думала, как здорово было бы взять Марию за шкирку, размахнуться и запустить куда подальше – прямо к звездам,
– Боюсь, твоя Гадюка – часть пояса Ориона.
Эмма скрестила руки на груди, притворившись обиженной:
– Вот, значит, как ты разговариваешь с девушками?
Парень сделал шаг навстречу, их руки почти соприкоснулись. У Эммы перехватило дыхание – это казалось таким естественным жестом. На мгновение ей вспомнился Картер Хайс, капитан школьной команды по футболу в Хендерсоне, – и то, как она боготворила его, не решаясь признаться в своих чувствах. Миллион остроумных и нежных фраз был припасен для него под заголовком «Как Флиртовать с Парнями: Инструкции», но стоило им оказаться наедине, как Эмма обнаруживала, что вместо заготовленной речи несет какую-то чушь про последний выпуск шоу «Голос». А ведь оно ей даже не нравилось!
– Хорошо. Тогда предположим, что две оставшиеся звезды называются Лгунья и Мошенница. И свои имена все они получили в честь трех вредных сестричек, которых Орион за волосы притащил в свою пещеру, – Эмме показалось, что парень многозначительно на нее посмотрел.
Она сделала шаг назад и оперлась на изгородь, понимая, что в этой фразе заключен какой-то глубинный смысл, которого она не понимает.
– Похоже, ты успел неплохо обдумать эту теорию, – сказала она, просто чтобы что-то сказать.
– Похоже, – эхом отозвался парень. Однако во взгляде, которым он наградил Эмму, внезапно стало меньше флирта и больше… любопытства.
А еще у него были самые длинные ресницы, какие Эмма когда-либо видела.
Все выглядело мило и невинно, но на меня вдруг обрушилась целая буря чувств: благодарность, смущение, растерянность. Они как-то были связаны с этим парнем, но как именно?.. Ни одно из этих чувств не оформилось в четкое воспоминание, исчезнув так же внезапно, как и появилось.
Парень отвел взгляд и снова смущенно взъерошил волосы:
– Извини. Просто мы с тобой нормально не разговаривали… с тех пор как… ну, ты поняла. Давно.
– Самое время начать сначала, – отозвалась Эмма.
Его губ коснулась легкая улыбка.
– Точно.
Теперь они смотрели друг другу в глаза. Вокруг вились светлячки, ветер доносил с гор запах свежих цветов.
– Саттон? – раздался в темноте чей-то голос.
Эмма обернулась, чувствуя, как напрягся ее таинственный собеседник.
– Куда она ушла?
Обернувшись, девушка увидела две фигуры возле калитки дома Ниши. Подошвы тяжелых ботинок Лилианны хрустели по гравию; Габриэлла шла, подсвечивая себе телефоном вместо фонарика.
– Уже иду! – крикнула им Эмма и повернулась к парню. – Почему бы тебе не пойти с нами?
– Нет, спасибо, – фыркнул он.
– Ладно тебе, – девушка улыбалась. –
– Саттон? – двойняшки остановились прямо напротив них. – Кто это?
Черт! Эмма обернулась, но парень уже исчез, только слегка раскачивался старый венок на входной двери. Затем до ее слуха долетел щелчок замка, а потом кто-то внутри дома резко задернул занавески. Окееееей…
Девушка отошла от телескопа и направилась к калитке.
– Это был Итан Лэндри? – поинтересовалась Габриэлла.
– Вы разговаривали? – одновременно с сестрой спросила Лилианна. Судя по всему, ее прямо-таки разрывало от любопытства. – О чем?
Неожиданно у них за спиной возникла Шарлотта. Ее щеки раскраснелись, на лбу блестели бисеринки пота.
– Что тут у вас происходит?
Габриэлла подняла глаза от телефона:
– Саттон разговаривала с Итаном.
– С Итаном Лэндри? – Шарлотта вскинула брови. – Мистер Мрачный Бунтарь умеет говорить?
Итан. Теперь я знала, как его зовут.
Эмма тоже повторила про себя имя незнакомца. Подруги Саттон смотрели на нее с недоумением. Похоже, не стоило вести беседы с тем, кто не входил в список ее друзей. Чтобы разрядить напряжение, Эмма снова потянулась за телефоном. Ни одного нового сообщения.
Шарлотта просто-таки сверлила ее взглядом, и Эмма поняла, что откладывать момент объяснения больше нельзя.
– По-моему, я слишком много выпила, – пробормотала она.
Как ни странно, это сработало: Шарлотта прищелкнула языком.
– Бедняжка, – она подхватила ее под руку. – Пойдем, отвезу тебя домой.
Облегчение от того, что ей поверили, только усилилось, когда Эмма полностью осознала предложение Шарлотты. «Домой» означало «к Саттон».
– Спасибо, – кивнула она. И девушки отправились искать машину.
Я была рада такому развитию событий. Может быть, хотя бы дома станет ясно, что к чему.
7. Спальня мечты
Шарлотта припарковала свой большой черный Jeep Cherokee на обочине дороги.
– Добро пожаловать, леди, – сказала она, старательно изображая британский акцент, словно образцовый английский дворецкий.
Машина остановилась возле двухэтажного дома с большими арочными окнами. Ухоженный двор украшали пальмы, кактусы и несколько идеальных клумб, а вдоль дорожки, ведущей ко входу, стояли цветочные горшки. В арке перед дверью позвякивала «музыка ветра»; над гаражом на три машины, примыкавшим к стене, виднелось большое изображение солнца. На почтовом ящике не было фамилии, только элегантная буква «М». В темном нутре гаража угадывались две машины: Volkswagen Jetta и большой семейный Nissan.