Игра в любовь
Шрифт:
— Ты вся дрожишь — констатирует и без того очевидный факт, но я молчу. Да и что говорить? Мне так хорошо не было с того момента, как вернулся Дима.
Ах, Дима…
Позорно понимаю, что практически не вспоминаю о нем и не понимаю почему. Я…. я кажется запуталась.
— Пожалуйста, Матвей…отпусти — говорю не своим, совсем чужим, незнакомым мне голосом.
Он не поддается, продолжая крепко удерживать в своих руках. Боится, что сбегу?
Правильно делает!
Была бы моя воля, на другую планету переехала. И эта идея совместной
— Я скучал, кнопка.
Моя голова дергается с такой силой, что я слышу, как хрустят шейные позвонки. Хочу посмотреть в его лживые глаза, но вижу лишь очертания точёного подбородка и губ.
— Врун — выплевываю злобно. — Не смей так меня называть!
— А то, что? Поругаешь меня?
— Ты…ты… знаешь кто ты?!
— Козёл?
— Именно!
— Мудак?
— Не без этого!
— Твой будущий муж?
— Что ты сказал? — Едва не крякаю от неожиданности. Меня словно бетонной балкой приложили, настолько его слова выбили меня из равновесия. Затаиваюсь, в ожидании объяснений, но Матвей не спешит оправдываться, играя в только ему известную игру.
Он ослабляет хватку и наклоняется так низко, что наши глаза находятся на одном уровне, а носы таранят друг друга. От внезапного волнения во рту становится сухо.
— Что ты творишь? — Шепчу затаив дыхание. Меня бьет током от контраста его практически чёрных глаз. Я словно завороженная смотрю, смотрю, смотрю, напрочь игнорируя внутренних ангелов поющих об опасности.
Сейчас, в эту самую секунду мне нет до них никакого дела. Мне нет дела не до чего, потому что мне плевать на окружающую обстановку.
Есть только он — уверенный и опасный, и я — дрожащая и потерянная.
— Что должен был сделать еще тогда. — так же шепотом заявляет он. И с этими словами впивается в мои губы, выбивая из лёгких весь гребаный воздух.
Меня словно ударной волной накрыло, настолько это было неожиданно, отчего колени начинают подгибаться.
Понимаю, что так нельзя, это неправильно и вообще ужасно, но почему-то не сопротивляюсь. Раскрываю рот, впуская язык Матвея внутрь и обхватываю руками мужской затылок.
Закрываю глаза.
Он целует с такой нежностью и осторожностью, что изо рта вырывается всхлип, а тело вмиг отзывается бурлящей волной мурашек. Я не контролирую это, с легкостью отдаюсь моменту, пробуя вкус сладких губ с примесью горького кофе.
Теперь, когда путь открыт и я приняла его правила, Мот становится более настойчив. Играет с моим языком в пламени страсти и сжимает мою задницу придвигая к себе так близко, что я чувствую его возбуждение. Живот начинает сводить сладостным спазмом от переизбытка эндорфинов, а между ног становится влажно.
Разорвав поцелуй, Матвей проводит носом по моей шее и прикусывает зубами, отчего я начинаю содрогаться и стонать.
Боже…
— Какая ты охеренная — сквозь вакуум доносится его голос и в моём мозгу внезапно простреливает
Какого черта я творю?
Это же Матвей! Матвей Измайлов! Тот самый, с которым мы воровали яблоки из чужого огорода, тот самый, который заботился обо мне с самого детства, а потом бросил как ненужную игрушку.
Вся спесь желания и яркого возбуждения вдруг испаряется, а на смену приходит здравый смысл, граничащий со злостью. Подняв ногу, со всей дури бью каблуком по ботинку Измайлова и парень от неожиданности подпрыгивает, впиваясь в меня ошарашенным взглядом.
— Ты чего, Лер? — Хрипит он, тяжело дыша.
— Совсем охренел?! — Ору, метая из глаз молнии. — Ты что себе позволяешь, Измайлов? Давно в бубен не получал?
— Тебе вроде как понравилось — усмехается он облизнувшись, словно кот сожравший палку колбасы.
От возмущения крылья носа начинают раздуваться. Вот же самоуверенный индюк!
— Еще хоть слово, и я запульну в тебя чем-нибудь тяжелым. — рычу угрожающе сжимая кулаки, которые так и чешутся подправить довольную физиономию. Его забавит моя реакция, потому что мы оба знаем, что он прав.
Это как раз меня больше всего и бесит.
Со злости фыркаю и с силой толкаю парня в грудь, в надежде что сейчас произойдет фееричное падание, а он к моему сожалению даже не пошатнулся. Чертова махина!
— Пошел ты, козел!
Развернувшись, я выбегаю из кабинета прямиком в сторону туалетной комнаты. Мне нужно время, чтобы успокоится, а это единственное подходящее место в Отеле.
Закрывшись на засов, смотрю на себя в зеркало и ужасаюсь. Волосы всклокочены, щеки пунцовые, а в глазах лихорадочный блеск.
Я в шоке!
Я в таком шоке, что даже описать не могу своё состояние. Он поцеловал меня! Друг, мать, его детства! А я, я дура даже не сопротивлялась!
Боже….
Прикрыв глаза, падаю лицом в ладони и беззвучно реву.
Какой ужас, просто кошмар!
Спокойна Лера, это всего-навсего поцелуй. Да, будоражащий, да, такой, которого у тебя никогда еще не было, даже с Громовым, но всё же поцелуй. Минутная слабость в состоянии аффекта, не более!
Охладив лицо и шею ледяной водой возвращаюсь на свое рабочее место. Пытаюсь собраться с мыслями и приступить к обязанностям, но куда там. Руки трясутся, перед глазами этот гребаный поцелуй мельтешит во всех деталях, а в голове как пластинкой заели слова Измайлова:
«то, что должен был сделать еще тогда»
Когда, тогда? И что вообще это значит? Пытаюсь воспроизвести в памяти все моменты «нашей дружбы», собрать по кусочкам пазл в целостную картинку, но ничего не выходит. Я слишком взбудоражена и ошарашена, чтобы шевелить мозгами.
Вибрация телефона выдёргивает меня из бесконечного потока мыслей.
Вздрогнув, смотрю на экран и от удивления мой рот демонстративно раскрывается буквой «о»
Дмитрий Громов: «Привет»