Игра в любовь
Шрифт:
Опять молчит. Да что ж это такое!
— Прекрати так меня пугать.
— Я ничего не делаю — теперь его голос расслабленный — Так-то лучше. — Лер, ты правда не помнишь, что произошло?
— Ты издеваешься, думаешь шутки шутить буду?! Я лежу в больнице, в башке словно цунами прошло. Пить хочу. Есть вода?
Он встает, подходит к столу около двери и через минуту возвращается обратно со стаканом в руке. Помогает подняться и придерживает стакан. Осушив в несколько глотков с облегчением падаю на подушку. Какой же кайф!
— Ты в обморок
Былая расслабленность покидает меня в ту же секунду. Распахиваю широко глаза и рот. Моргаю так часто, что кажется скоро парить в воздухе начну.
— В смысле грохнулась, когда?
— Вчера. Мы только из машины вышли, даже в морг войти не успели.
— А сейчас сколько времени?
— Почти пять часов вечера
— Пять часов? Это ж сколько я спала?
— Почти сутки.
— Обалдеть можно!
— Врачи сказали, что это из-за стресса. Ты ещё во сне кричала и плакала несколько раз, пришлось успокоительное вколоть. Будить тебя запретили.
Пораженная смотрю на Громова, не до конца осознавая происходящее. Сутки! Я спала целые сутки. Да я в жизни столько не сплю никогда! Это ж надо было так стрессануть…Так, стоп!
— А Матвей? Мы ведь на опознание к нему поехали. Это всё-таки он да, это он? — Дёргаюсь, пытаясь подняться.
— Успокойся — Дима кладет свою ладонь поверх моей, осторожно сжимая и я ложусь обратно. Меня колотит, тело покрывается мурашками, в горле ком стоит. — Только без истерик, окей?
Киваю, смаргивая навернувшиеся слёзы. У меня сил как у мышки, какие тут истерики.
— Лер, давай ты сначала придешь в себя как следует, а потом поговорим.
Он издевается? Да я только больше нервничать начинаю. Совсем одубел, скотина бездушная!
— Говори всё, что знаешь! Я должна это слышать. Прямо сейчас. Немедленно!
— Неугомонная — Цокает, но не перечит, правда и отвечает не сразу. Несколько минут сидит, глядя в пустоту и тяжело вздыхает, до момента, пока у меня не кончается терпение.
— Ты до пенсии собрался в молчанку играть? — Не выдержав, рявкаю.
Теперь его глаза фокусируются на моём лице. В них столько всего намешано, что даже подумать страшно, о чем он думает.
— В общем, тот парень, которого я видел — Тихий голос развеивает давящую тишину. — в общем, это не Матвей.
Я лежу, слова вымолвить не могу, а внутри такое облегчение, что аж сердце трепещет. Надежда, та самая надежда, которая так была мне необходима, теперь согревает душу. Маленькая, но такая важная. И пусть я окажусь черствой сукой, ведь такое нельзя говорить, но я так счастлива, что в той машине был не он, не мой Матвей. Господи, спасибо!
— Лер, рано радоваться — отрезвляет Дима резко поднявшись со стула. Видимо заметил перемены в моём настроении. Спрятав руки в карманы джинсов, подходит к окну — Еще неизвестно, где он и жив ли, в принципе.
— Конечно жив, конечно! Разве могут быть другие сомнения? И почему его до сих пор не нашли? Полиция хоть что-нибудь выяснила?
— Полиция
— Но ты ведь там был? Разговаривал, объяснял?
— Разговаривал. Сказали ждать, может гуляет где. Если не вернется — прийти.
— Вот же уроды — фыркаю, растирая ладонями лицо. — А кто тогда его ищет?
— Папу попросил, он своих людей подослал. Не важно в общем. Ты не думай ни о чем, Лер, отдыхай. Как что будет известно, я сообщу.
Дима больше ничего не говорил, хотя я пыталась расшевелить этого бугая. Посидел недолго и ушел. Даже телефон возвращать отказался. Мол, чтобы голову не забивала всякой ерундой. И как бы я не пыталась, Громов, помимо бездушной скотины, оказался до чёртиков принципиальным. Нет и всё! В общем, кроме как терпеливо ждать вестей, ничего не оставалось. И желательно хороших. Только хороших! Нутром чую, что Мот живой. Это не самовнушение отчаянной девушки, это реально так и есть!
Практически сразу же в палату вошел врач. Сказал день- два ещё лежать буду, а на вопросы — зачем? объяснил, что так нужно.
Кому нужно? Точно не мне. Я прекрасно себя чувствую, только голова болит, но ведь это не показатель удерживать меня здесь. И кажется я догадываюсь, чих это рук дело. Я ведь не в областной больнице лежу, а в частной клинике, которую спонсирует Димин отец. Случайно услышала, как медсестры шушукались и нахваливали новое оборудование, которое купил Виктор Аркадьевич. В общем попала, так попала. Ни телефона, ни телевизора, как-будто из жизни оторванная.
Пытаюсь сосредоточится, но в голове рой пчел кишит. Где Матвей? Всё ли с ним хорошо, почему телефон выключен? Как в его машине появилась Кристина и какой-то левый чел? Куда они ехали, зачем?
Мне уже плохо, но думать я не прекращаю. Хочется скорее уже выбраться отсюда и ринутся на поиски. Это конечно громко сказано. Толку от меня, как от козла… ну вы понимаете. Но вот интернет прошерстить — это я могу, а ещё все больницы обзвонить и морги…на всякий случай.
А вдруг Матвей вообще не в нашем городе? Дима учел этот факт? Или всё на отцовских пешек или кто они ему, спихнул? Нужно срочно это выяснить.
Но на следующий день Дима так и не появился, а по прошествии двух суток, я не выдержала и закатила истерику. Орала так, что стены тряслись, обещала жаловаться в Министерство, если они продолжат удерживать насильно, практически здорового человека. Ну и как итог — отпустили. Куда бы они делись. Репутация дороже какой-то там пациентки.
До дома решила прогуляться пешком, хоть в кармане и лежало несколько купюр, причем не моих. Видимо мать Тереза-Громов подсуетился.
Никогда ещё воздух не казался мне таким свежим, а трава — зеленой и сочной. Я каждый свой шаг проживала как что-то нереальное и фееричное. Даже на лавочку захотелось присесть и насладиться природой, но я быстро себя одернула, вспомнив о куда более важных делах.