Игра в обольщение

Эшли Дженнифер

— Хочу напомнить вам, — сердито взглянула на него Эйнсли, — что вас я наблюдала тоже не в лучшей ситуации, милорд. Последний раз, когда мы разговаривали, вы расстегивали мое платье.

Да, он помнит об этом. С каждой расстегнутой пуговицей она открывалась ему все больше, он чувствовал тепло ее кожи, легкое прикосновение ее дыхания на своих пальцах. Кэмерон потянулся к ней, чтобы опять ощутить это тепло.

Он дотронулся до ее ключицы и даже через перчатку почувствовал холодную кожу.

— О, черт, женщина, ты же замерзаешь!

Кэмерон снял свой пиджак и быстро, она даже

не успела возразить, накинул Эйнсли на плечи и взялся за лацканы, не желая ее отпускать. Очаровательная миссис Дуглас… Она смотрела ему в лицо и говорила, что верит в него. Больше никто не верил. Только благодаря Харту был вынесен вердикт о самоубийстве Элизабет. Кэмерона освободили. Дело закрыли.

Но это — официально. Общественное мнение утверждало обратное, но только шепотом, потому что Харт не потерпит клеветы. Женщин полусвета, жен и вдов, искавших приключений, привлекало в Кэмероне это ощущение опасности, которую, как им казалось, он представлял, а респектабельные молодые дамы старались не попадаться у него на пути. Но Кэмерона это не волновало. Он не стремился жениться снова — ему хватило одного раза, и к тому же он сомневался, что кто-то пойдет за него, даже если он сделает предложение.

И вот теперь Эйнсли Дуглас смотрела на него своими чистыми серыми глазами и говорила, что верит в его невиновность. И никаких доказательств не требуется.

Ему хотелось прильнуть к губам, которые сказали такие олова, прижать ее к себе, стащить с нее одежду и целовать каждый дюйм ее тела. Сегодня волосы Эйнсли были собраны в тугой пучок, и Кэмерон представил, как он распускает их, позволяя им струиться теплым шелком.

Хвостик Макнаба застучал по ногам Кэмерона, и Эйнсли, рассмеявшись, наклонилась погладить пса.

— Лорд Кэмерон, я хочу попросить вас об одолжении.

Неужели она не знает, что просить его об одолжении опасно? Только то, что он не убийца, вовсе не означает, что он добрый человек.

— И о каком же?

— Я обыскала комнаты миссис Чейз, но писем не нашла. Я воспользовалась удобным случаем и осмотрела остальные комнаты в доме, но и там не нашла их.

Кэмерон представил Эйнсли, осторожно скользящую мимо закрытых дверей в огромном особняке Харта. Помощь Изабелле в организации вечеринки дала ей прекрасный повод обойти весь дом, заглянуть в каждый его уголок. Харт Маккензи, самый осторожный человек на свете, контролирующий любую ситуацию, и в подметки не годится Эйнсли с ее шпилькой для волос.

— Я и не сомневаюсь, что ты все обыскала. Ты уверена, что основательно все осмотрела?

— Я всегда делаю все очень основательно, милорд. Но есть одно место, куда я не заглядывала. А именно там она и могла их припрятать. — Эйнсли коснулась языком нижней губы, там, где после поцелуя Кэмерона остался крошечный синяк. Его метка. Метка человека, который не любил целовать своих женщин, но не мог устоять перед желанием поцеловать ее. — Это место, — продолжала Эйнсли, — куда я вряд ли попаду, — ваши покои.

У Кэмерона на мгновение замерло сердце.

— Но ты искала и в моих покоях тоже, дерзкая девчонка. Анджело сказал мне, что кто-то копался в гардеробе.

— Но я не успела осмотреть все.

Тогда в темную

комнату вошли Кэмерон с Филлидой.

— Как вы думаете, у миссис Чейз была возможность спрятать остальные письма где-нибудь в ваших покоях? — допрашивала его Эйнсли.

Филлида увязалась за Кэмероном сразу, как только прибыла на вечеринку, и он отозвался на ее призыв.

— Да, такая возможность была. Но вот забрать их, мне кажется, такой возможности у нее не было.

После вчерашнего вечера он не приглашал Филлиду в свои комнаты, и она поняла, что означает это холодное безразличие.

— Великолепно. Может быть, я смогу поискать их завтра, пока вы будете тренировать лошадей? Вы сможете отослать слуг?

— Зачем ждать до утра? — От мысли, что она будет в его комнатах, Кэмерон покрылся испариной. — Если ты так сильно хочешь найти эти письма, поднимайся наверх и ищи.

— Прямо сейчас? — округлила глаза Эйнсли.

— А почему нет, черт возьми? Гости не могут оторваться от пиротехники Харта, дом пуст. Я покажу тебе наиболее вероятные места, где стоит поискать.

Эйнсли поджала губы, и Кэмерону захотелось прижать ее к себе и завершить то, что он начал делать в лесу. Тогда он заставил себя уйти: существовала опасность, что граф, Изабелла или кто-то другой отправившийся на поиски обнаружит ее в самом неловком положении. Похоже, никто на том крокетном матче не заметил ее долгого отсутствия с печально известным лордом Кэмероном, вероятно, считая, что Кэмерон не станет связываться с никому не известной подругой своей невестки. Эйнсли вообще мало кто заметил, слепые дураки. Она, конечно, держалась в тени, но Кэмерон все равно видел ее во всем сверкающем великолепии.

— Хорошо, — выдохнув, кивнула Эйнсли, — давайте поищем. Все равно на улице ужасно холодно.

Ни слова не говоря, она повернулась и направилась к дому, его пиджак развевался у нее за спиной.

Глава 7

Кэмерон последовал по ступенькам за покачивающимся серым турнюром Эйнсли Дуглас в темный конец террасы. Его пиджак почти соскользнул с ее плеч, туфельки были в грязи, а по спине струился выбившийся из прически локон.

Кэмерон не понимал, почему так оживился, глядя на женщину, у которой совсем не было намерения спать с ним. Он понимал лишь то, что благодарен ей за это. Единственное, с чем он мог сравнить сейчас свои ощущения, — это пробуждение в день открытия важных скачек, когда он знал, что день будет заполнен волнением, суетой и восторгом. Он проведет день с Дэниелом и своими лошадьми, и даже разочарования будут окрашены всеобщим весельем от предстоящего события.

Кэмерон открыл дверь в конце террасы, Эйнсли уверенно вошла внутрь и, не ожидая его, пересекла темную комнату.

— Ты хорошо ориентируешься в пространстве, — сказал Кэмерон, догнав ее.

— Балморал и Букингемский дворец я знаю, как свои пять пальцев, — отозвалась Эйнсли, выходя из комнаты в пустой холл. — А там заблудиться куда легче, чем в этом доме. Отсюда мы можем попасть в ваше крыло незамеченными.

Эйнсли открыла другую дверь, которая вела к черной лестнице, и не раздумывая стала подниматься по ней.