Игра в ошибки

Поникаровская Алиса

— Белого, со льдом, пожалуйста, – и тут же в руке прохладный бокал с пряной жидкостью и растворяющимися кубиками льда.

Потерянный взгляд по сумеречным столикам и людям, то ли в поисках свободного места, то ли в поисках знакомых лиц, в конце концов – мягкое кресло в самом темном углу, щелчок зажигалки и выдох сигаретного дыма.

Полуголые красавцы опрыскивали всех желающих новой туалетной водой от Пако Раббана, воздух наполнился смесью дорогого парфюма, алкоголя и сигарет, здесь все изменилось за прошедший год. Все совсем не так, и эта публика никогда не будет слушать Янисовские песни под гитару, удивительно, что охранник остался тот же, удивительно, что он еще помнит

ее… Навалилось чувство бесконечного вселенского одиночества, а может, это подействовал «Мартини»?.. Странный звонок из прошлого, и вот, она здесь. Зачем? Все эти привязки существуют только внутри нас, они давят, гложут, не дают нам жить, они всегда стараются доказать нам, что там, когда-то давно, было лучше, чем здесь и сейчас. Но существование этого ДАВНО уже закончилось, оно осталось только в нашей памяти, не больше, и исхитриться и перенести туда свое СЕЙЧАС, наверное, можно, но кому это нужно, кроме тебя самой, тем более, что твое нынешнее СЕЙЧАС тоже станет когда-то ДАВНО, и, быть может, ты будешь с тоской в новом твоем СЕЙЧАС вспоминать это ДАВНО, как что-то прекрасное…

Музыка убаюкивала, бокал с «Мартини» опустел, не мешало бы повторить, но так лень вставать…

Есть что-то в тех местах, с которыми связано твое ДАВНО. Особенно, когда попадаешь в них по прошествии какого-то довольно приличного промежутка времени, и неожиданно понимаешь, что все, связанное с этим местом, что рисовало тебе твое воображение, находится только в твоей памяти, а на деле это место всегда жило и живет своей жизнью, отдельной от твоих воспоминаний, никак не связанной с твоим ДАВНО. Все происходит по своим законам, меняются интерьеры, уходят люди, вместо них приходят новые, те, что уходят, уносят вместе с собой свои воспоминания и свое ДАВНО, но их ДАВНО разительном образом отличается от твоего, и даже человек, который тогда находился рядом, помнит все совсем не так, как ты… Ты попадаешь в такое место, и вдруг неожиданно начинаешь понимать, что это ДАВНО существует только в твоем воображении, и мешает тебе жить…

— Девушка, принести вам «Мартини»?

— Да, – благодарно кивнула Лиана, даже не разглядев лица молодого человека. – Белого со льдом.

И даже если бы те места, которые ты так связываешь со своим личным ДАВНО могли разговаривать, они не поддержали бы тебя в своих воспоминаниях – слишком много людей потребовали бы от них этого, им же куда важнее чистые руки копающегося в их стенах электрика…

— Спасибо, – улыбнулась Лиана, принимая прохладный бокал.

— Я вас раньше здесь не видел, – присел на краешек кресла молодой человек.

— А я здесь раньше и не была, – сказала Лиана. – Никогда раньше я здесь не была.

И это было правдой.

Дом ждал ее, разглядывая непроглядную темноту парка черными окнами. Лиана поднялась на крыльцо, дверь тут же открылась.

«Я забыла закрыть дверь?.. – изумилась Лиана. – Такого со мной никогда раньше не было…»

Дом встретил ее радостным скрипом досок.

— Тебе тоже нет дела ни до чьих воспоминаний, – сказала Лиана. – Только люди, которые здесь когда-то жили, привязывают тебя…

Она разделась, поднялась по лестнице в свою комнату, предварительно подергав дверь – хорошо ли закрыла, и, завернувшись в мохнатое покрывало, долго стояла на мокром балконе, вглядываясь сквозь сигаретный дым в непрозрачность ночи, словно надеясь услышать ответы на те вопросы, которые крутились в ее голове.

Кушетка сладко застонала под тяжестью ее тела, Лиана устало потянулась и выключила лампу. Дом погрузился во мрак, став частицей ночной темноты.

…Ее

разбудило чье-то дыхание. Кто-то невидимый, едва заметно касался губами ее лица. Лиана открыла глаза, ощущая, как ее тело медленно тает под нежными прикосновениями ласковых рук.

— Кто здесь? – еле слышно спросила она, но услышала в ответ только звенящую, пронзительную тишину дома.

Лиана села на кровати, подтянула колени к подбородку и обняла их руками, изо всех сил вслушиваясь в эту тягучую, непрозрачную тишину. Он напряжения зазвенело в ушах, и сквозь этот звон Лиана неожиданно услышала тоскующий, шепчущий голос:

— Пожалуйста, не сердись…Ну, я прошу тебя… Повздорили, и будет… Пойдем, пойдем ко мне…

Лиане показалось, что кто-то очень нежно взял ее за руку, и она, повинуясь этой ласковой настойчивости, поднялась с кушетки, спустилась вниз по лестнице, вошла в комнату под лестницей и осторожно улеглась на огромную кровать с балдахином. Полог балдахина опустился, и Лиана, словно только этого и ждала, моментально погрузилась в сон.

Глава 4

Лиана открыла глаза. Полотно потолка в мелких, разбегающихся рисунках, было совсем незнакомым. Лиана приподнялась на постели, коснулась пальцами шероховатой бархатистой ткани полога. Как она попала сюда?.. Смутно вспомнились нежные, едва заметные прикосновения и ласковый шепот незнакомого голоса. Это было? Или все это ей только приснилось? «По-моему, это называется лунатизм, – усмехнулась Лиана. – Вот уж чего никогда за собой не замечала…» Она протянула руку, чтобы одернуть полог и в ту же секунду замерла, услышав два голоса. Мужской баритон абсолютно точно принадлежал ее ночному призраку.

— Ты опять вчера играл, – в голосе женщины сквозило отчаянье. – Ты же обещал мне…

— Ли, но ведь ничего страшного не случилось…

— Ты обещал мне, – повторила женщина. – Ты забыл, что от твоего состояния и так ничего не осталось. Только этот дом… Когда ты проиграешь и его, нам просто негде будет жить…

— Ли, ну зачем так драматизировать? Я знаю, что я делаю.

— Ты неисправим, – обреченно произнесла женщина. – Твоя мать говорила мне, но я не верила… Я устала, Мишель…

— Хватит по каждому пустяку вспоминать мою мать! – мужчина явно злился. – У меня своя голова на плечах!

— Елена Арнольдовна – золотая женщина… – чиркнула спичка, и через несколько мгновений Лиана уловила запах ароматного табака.

— Хватит! – сорвался на крик мужчина, загремел по полу брошенный кий, Лиана резко дернула за кисть, балдахин поднялся.

Комната была пуста. Брошенный кий катился в угол, в пыльной пепельнице дотлевала дамская сигарета.

«По-моему, я схожу с ума…» – подумала Лиана, осторожно встала с кровати, подошла к столику и коснулась пальцами сигареты. Обняла губами тонкий мундштук и вдохнула ароматный, пряный дым.

На работу Лиана опоздала. Гора не разобранных и неотредактированных статей ждала ее еще с пятницы, плюс – Лиана заглянула в настольный ежедневник – две встречи с журналистами, которым придется отказать. Лиана поморщилась: она никогда не любила таких встреч. Видеть, как надежда в глазах человека превращается в отчаянье, как покорно опускаются расправленные перед ее кабинетом плечи, как сникает фигура, всем своим видом выражая покорность перед неизбежным… В такие моменты Лиана чувствовала себя почти убийцей. Но политика журнала несколько отличалась от ее личных вкусовых пристрастий, и с этим приходилось мириться. Хотя за каждую понравившуюся ей статью Лиана всегда билась до последнего. И что самое главное – директор с ней считался, несмотря на ее молодость.