Игра в поддавки
Шрифт:
Ильза послушалась. Хорошая девочка!
Да и Иван зачем-то последовал за ней — как видно, не желал принимать участие в обороне нашего отряда от бандитов, ведь лихтенштейнским папенькой уже как бы «уплочено» за наши услуги. И кто набирает таких рохлей в телохранители? В общем, он шмякнулся рядом с Ильзой и трогательно закрыл макушку ладонями, словно эти ладони могли уберечь его черепушку от шальной пули.
Между тем встал на ноги второй бандит.
И не просто встал, но и, выпрямляясь, шустро швырнул в меня две гранаты одну за другой — ну не скотина ли?
От
Мой АПС застрекотал своим смертельным стрекотом.
Наконец- то я смог попасть в мерзавца — как я обнаружил позднее, пуля вошла ему ровно в левый глаз.
Однако в ту секунду мое сознание не зафиксировало результаты стрельбы. Ибо в длинном прыжке, которому позавидовал бы и молодой мексиканский ягуар, я уходил от обеих брошенных в меня гранат. И, конечно, не ушел бы от них, не окажись на моем пути слабенький трамплин — его местоположение, между прочим, я держал в уме уже четверть часа, с того самого момента, как удалился в кусты.
Трамплин, едва не переломав мне половину ценных ребер, упруго подбросил меня на высоту третьего этажа. И именно благодаря этому я вышел из радианта разлета осколков невредимым. Конечно, я получил изрядные контузии — одну от трамплина, другую — от взрывной волны. (Насколько сильно я отхватил по голове и по барабанным перепонкам, я понял лишь спустя полчаса, когда естественное обезболивающее под названием «адреналин» немножечко отпустило.)
Спасибо Косте — он тоже не дремал.
Пока я летал на трамплине, он успел получить от плечистого пару основательных ударов в нюх, но в конце концов все же овладел ситуацией и, свалив противника с ног, хладнокровно сломал ему шею. Я слышал, как хрустнули шейные позвонки. Чего-чего, а это Тополь умеет, в горячих точках руку набил.
Когда обмякший труп врага осел наземь, Тополь обернулся ко мне и сделал приглашающий жест рукой. Мол, все чисто, бояться нечего.
Я вышел на поляну и сделал по ней круг почета.
Итого имеем: три трупа, один перепуганный до смерти придурок — я имею в виду, конечно, Ивана — и принцесса Лихтенштейнская, айн штюк.
— А не слишком ли это мы… круто? Троих за минуту завалили… — спросил Тополь, отряхиваясь от осиновых листьев.
— Наверное, и впрямь крутовато… — сказал я, неуверенно почесывая затылок. — Вообще нервные мы с тобой стали — страшное дело.
Я помог Ильзе подняться. Поделился с Иваном содержимым своей фляги. Пора было продолжать путь.
Глава 24
Побоище на реке Бечевке
In my time of dying,
Want nobody to moan.
All I want for you to do,
Is take my body home.
Последнее, что я сделал вечером накануне, — отправил Рыбину лаконичное, но исполненное надежд сообщение: «Чемодан со мной. Завтра буду. Готовьте деньги».
Долго ждал ответа. Не дождался. Впрочем, в Зоне такое сплошь и рядом.
Вообще- то нам повезло. Засветло мы успели дотянуть до моего
Вообще- то я был против дежурств. Мне хотелось, чтобы все выспались как можно лучше — и лично я в первую очередь. Но то ли Тополем овладели дурные предчувствия, то ли на Речном Кордоне ему успели подсадить в голову маленького сержанта, алкавшего неукоснительного исполнения Устава гарнизонной и караульной службы… Так или иначе, мой друг настаивал, а я не стал спорить. У меня тоже на душе было муторно.
Но, несмотря на все наши предчувствия, ночь прошла спокойно. Грибы-мутанты не покусились на наши «монки», кровососы — как бесхозные, так и одомашненные контролерами — обошли наш бивуак десятой дорогой.
Когда я проснулся, часы показывали ровно 6:00. Эх, заспался… По крайней мере по своим меркам. А все потому, что пришлось просидеть с двух до четырех на посту. Вот если бы я спал нормально, всю ночь, то, конечно, встал бы на час раньше.
С четырех на стражу заступил Тополь, но он почему-то не разбудил меня в 5:00, как я просил.
— Что же ты, брат? — укоризненно спросил я.
— Да ладно тебе, Володя, не гони коней. Пусть наша принцесса еще немного посопит.
— Кто рано встает, тому Зона дает, — проскрипел я. И громко возвестил: — По лагерю «Елочный» объявляется подъем!
Тополя, непрерывно трущего глаза костяшками пальцев, я отправил снимать «монки». А Ивана поставил дежурным по кухне — намазывать на бутерброды шоколадное масло, резать колбаску и вскрывать неизменные банки «Завтрака туриста». Принцессе же ничего не оставалось, как, сидя на корточках перед берлогой, варить этим грубым русским мужланам (то есть нам) кофе в грязном кофейнике, водруженном на горелку. Видел бы это князь Бертран Адам Третий!
— А с кем вы там, в Лихтенштейне, враждуете? Ведь есть же у вас враги, а? — спросил я, активно пережевывая огромный кусище бутерброда с докторской колбасой.
— Наш враг — Чехия, — серьезно сказала Ильза.
Я поперхнулся.
— Кто?!
— Чехия. Это враг!
— А чем они… заслужили? Что они сделали-то?
— Украли у нас землю!
— И много?
— Тысячу шестьсот километров. Квадратных, — мрачно пояснил Иван. — Это сразу после Второй мировой войны было. Чехи прирезали к себе симпатичный лесок в Моравии. И с тех пор не отдают!
«Нормальный лесок, — прикинул я. — Полторы тыщи квадратных километров — едва ли не половина нашей Зоны! Немало».
— Скажите на милость, какие гады! — с наигранным драматизмом провозгласил Тополь.
— Да! Да! — горячо поддержала его Ильза. — Наши дипломаты стараться!.. Хитрить!.. Но Чехия не отдавать земля!
— Ну и как, воевать с ними будете? — поинтересовался я.
Ильза спрятала глаза и замолчала. Видно, для нее, как для патриотки своей страны, это была больная тема. Вроде Ольстера для ирландцев.