Игра в послушание

Карлов Борис

– И желудок...
– удивленно вторил ему другой.

– И почки...

– Он больше не парализован!..

В последующие минуты на глазах ошеломленных врачей возобновили исправную работу все внутренние органы больного, который уже не был больным; от него едва успевали отключать внешние аппараты и штопать надрезы.

Наконец генерал Потапов прокашлялся, открыл глаза, оглядел склонившиеся над ним ошалелые глаза и лица, закрытые марлевыми повязками, поднялся и, свесив ноги, присел на операционном столе.

– Это чего?
– спросил Потапов, прикрывая себя простыней.
– Почему меня сюда? Авария?..

Никто не отвечал.

Михал

Михалыч ощупал низ живота.

– Аппендицит?.. Нет, это было давно, в детстве. Ага! Теперь вспомнил: меня вчера радикулит прострелил. Потом ещё внутри заболело... сердце. Неужели инфаркт пережил?

Ему никто не отвечал.

Потапов погладил себя по голове.

– А это что такое? Зачем голову обрили! Неужели вши завелись?..

Первой сумела сделать что-то разумное молоденькая ассистентка хирурга: она быстро смочила спиртом кусок ваты и стерла очерченную фломастером линию предполагаемого надпила потаповского черепа.

– Михал Михалыч, - выговорил наконец академик, сделав шумное глотательное движение и облизав сухие губы, - как вы себя чувствуете?

– Теперь хорошо, слава Богу, теперь просто замечательно. Это знаете, такое ощущение, как будто занозу вытащили, большу-ую такую, из всего организма. Невероятное облегчение, просто петь хочется.

И Потапов действительно запел во весь голос "Из-за острова на стрежень". Затем отбил ладонями по голым коленкам чечётку и соскочил на пол.

Белые халаты посторонились столь пугливо, что на пол загремели приготовленные для операции инструменты.

Академик Штакеншнейдер-Вано приблизился к Потапову и взял его за пульс:

– Вы позволите? Хм... Отличный пульс. Михал Михалыч, позвольте мы вас доставим в палату и осмотрим. Ваш случай из ряда вон выходящий, совершенно непостижимый случай во врачебной практике. Мы просто обязаны созвать по этому поводу большой консилиум.

– Надо так надо, - бодро, по-военному согласился Потапов.
– Порядок должен быть везде и во всём. Только пижаму дайте и тапочки, - он конфузливо улыбнулся, - неудобно как-то перед сестричками....

В больницу прибыли поднятые прямо из постелей профессора и академики. Осмотры, записи, непрерывная видеосъёмка, возбуждённые разговоры на непонятном врачебном языке продолжались до самого утра. Потапов безропотно выполнял всё, что от него требовали.

Наконец его оставили в покое, и он задремал. А поскольку в течении последних суток он спал или находился в бессознательном состоянии почти непрерывно, то уже через пару часов проснулся, чувствуя очень хороший аппетит. Он потребовал завтрак и, проглотив его, потребовал другой, а затем и третий. Наконец, выпив большую чашку кофе со сливками, удовлетворённо вытянулся на койке и уставился через окно в небо, любуясь рассвеченными утренним солнцем барашками облаков. Одновременно он стал вспоминать свои служебные дела, прерванные внезапной болезнью.

Но, не успел он хорошенько сосредоточиться, как в коридоре послышался шум, многочисленные шаги и знакомый властный голос:

– Ничего, ничего, доктор, теперь его можно и потревожить.

До самой палаты дежурный врач слабо протестовал, но его решительно оттеснили, двери распахнулись, и на пороге возникла плотная фигура губернатора.

Потапов вскочил с кровати, бросился навстречу, и приятели радостно обнялись.

– Здоров?

– Здоров!

Оглядевшись, Потапов обнаружил, что его палата полна народу. Не считая губернатора,

здесь находились лейтенант Яблочкин, курсант Мушкина, дочка губернатора, Славик Подберёзкин и Маринка Корзинкина, а также нянечка, дежурный врач и академик Штакеншнейдер-Вано.

– Яблочкин!
– сказал Потапов.
– Мне надо с вами срочно поговорить.

Яблочкин с готовностью козырнул.

– И с вами, товарищ Мушкина, соответственно.

Мушкина скромно приложила руку к пилотке.

– Вы ещё не сдали в Секретный отдел спецкомбинезоны?..

Губернатор присел на койку рядом с Потаповым и снисходительно похлопал его ладошкой по колену.

10

Начало возмездия.

Стигматы на теле дьявола.

Где Петя Огоньков?

Этой же ночью, ближе к утру, почувствовал себя плохо самозванный начальник Управления Авраам Люцеферович Мракобесов. Сначала, укладываясь спать в боковой комнатке своего нового кабинета, он ощутил нехорошее, смутное предчувствие. Но поскольку день был трудный, от предчувствия отмахнулся. Он страшно хотел спать и с урчанием завернулся в байковое одеяло.

Не прошло и часа, как там, внизу, он короновал на царствование своего маленького фантомного двойника, и отныне цепочка кажущимися случайными событий будет стремительно сплетаться в замысловатую, жестокую и кровопролитную связь, которая непременно, подобно самонаводящейся ракете, приведёт его к цели.

Мракобесов закрыл глаза и представил облик своей новой Империи.

Несомненно это будет абсолютная монархия с мощной структурой тайной полиции. Больше театрализации. Опереточные мундиры, кружева, треуголки, плюмажи на улицах и - пара зорких глаз в каждом подвальном окошке, крошечный микрофончик и объективчик в каждом кабинете, в каждом туалете, в каждой квартире. Малейшее неповиновение или высказывание крамолы даже в семейном кругу - бесшумный выстрел парализующим дротиком и пытки, пытки, пытки в специально оборудованном подвале ближайшего полицейского участка.

Столица - в Петербурге (город будет называться Невгород); его личная резиденция - в Зимнем дворце. Двадцати, нет! тридцатиметровый памятник императору Мракобесову Первому на тридцати, нет! пятидесятиметровом постаменте - на Знаменской площади у Московского вокзала.

Высокопоставленных заговорщиков он будет допрашивать лично. Одного-двух в неделю, этим не следует злоупотреблять, это слишком возбуждает, но впоследствии истощает... Но, черт побери, как же сильно это возбуждает, доводит до оргазма... Нет, нет, сам он не прикоснётся к инструментам, он будет только смотреть. Сначала палач возьмет острейшее стальное шило и медленно, плавно покручивая, введет его между третьим и четвертым позвонком. Но только чуть-чуть, не до конца, лишь только сделав намек на увертюру к предстоящей симфонии звуков и ощущений. Насладившись первыми криками и рыданиями, он прикажет отложить шило и взять маленькие маникюрные ножнички...

Но в это мгновение Мракобесов вдруг сам почувствовал резкую боль в плече.

Мечтательная улыбка мгновенно слетела с его лица, глаза широко раскрылись. Он вскрикнул, сел на кровати и включил лампу. С правой стороны исподней рубахи темнело и расплывалось пятно крови.

Мракобесов дёрнул рубаху, но разорвать её не хватило сил. Лихорадочно разгрыз ворот зубами и снова рванул.

Обнажилось белое округлое плечо с рыхлой кожей и ранка, сочащаяся кровью.

– Что это!
– в панике забормотал Мракобесов.
– Что! Что такое!..