Игра в Реальность
Шрифт:
Поймал взгляд девушки: Иви выглядела растерянно и… чуточку удивленно. Будто не понимала, как такой, как он, может проявлять акт заботы. Лекс разглядел свою ладонь на женской шее и опомнился.
— Простите. — Чуть придержал платок у Каро на ключицах. Та перехватила и принялась вытираться сама.
— Каро! — с выпученными глазами бросился оклемавшийся Уилл. Он попытался отодвинуть Лекса, однако тот стоял, как прибитый гвоздями. — Прости, пожалуйста! Прости, тебе больно, я сей…
Лоусен поймал парня за грудки и с силой дернул на себя одной
— Уилл!
Первичный шок, в том числе болевой, отступил, и Иви взяла ситуацию в свои руки.
— Уилл, можешь сходить кое-куда?
Уиллбер резко приуныл.
— В задницу, да?
— На парковку.
— На парковку? — не понял Уиллбер. Лекс удивился молча.
Каро выудила из сумки и протянула связку ключей.
— Ряд джи-восемь. Черная AUDI-Q7.
— Номерные знаки?
Каро назвала.
— На заднем сидении спортивная сумка. Принеси, пожалуйста.
Уиллбер, одаренный возможностью загладить вину, тут же рассыпался в обещаниях, что он мигом, одна нога там, другая здесь, что он вот прямо сейчас, вот уже… Вылетел Уилл только после того, как Лекс волком посмотрел на парня: «Ты все еще здесь!»
Лоусен указал пальцем на те участки, где у Каро остались покраснения, и спросил:
— Как вы?
— Так себе, — честно созналась Иви. — Могла бы задоджить. — Она кашлянула, осторожно подступаясь к вопросу. — Как Уилл узнал, что я здесь?
Лоусен обошел собеседницу и приблизился к окну. Девушка тут же почувствовала себя свободнее. Как если бы, перемещаясь, Лекс развеял витавшее в воздухе заклинание обездвиживания. Иви посмотрела Лоусену в спину, сощурившись: она и правда не понимала его. Он отошел? Вот так просто? Разве сейчас он не должен был стоять рядом, смотреть ей в глаза, пытаться сыграть на близости? Удачные возможности сами собой валятся ему в руки, а он распинывает их барским сапогом за ненадобностью. Насколько же он в действительности самоуверен?
Каро сглотнула, впервые подумав, что Лекс Лоусен — невероятен.
— Вы всегда после обеда либо выходите из здания и прогуливаетесь до фонтана, либо идете в кабинет, разговаривать с кем-то по телефону, либо идете сюда. Одно из трех. Ральф видел, что вы поднялись наверх. Кабинет отдела проектирования был закрыт. Так что вариант остался один.
— То, что я поднималась наверх, ничего не значит. Я могла зайти в кабинет за сумкой и уже потом выйти из здания. — Каро поравнялась с мужчиной у окна на расстоянии вытянутой руки. Лекс мимолетно покосился на девушку и потянулся в карман за сигаретой.
— Могли. — Не стал спорить. — Поэтому я предложил Уиллберу взять кофе. В конце концов, если бы вас не оказалось в здании, он мог бы оставить его на вашем столе.
Каро прикрыла глаза и облизала расползающиеся в улыбке губы. Если раньше она еще допускала другие варианты, то сейчас окончательно убедилась: Лекс тот еще хитрец, и полностью карты никому не показывает.
— Я бы ни за что не подумала, что кофе от Уиллбера.
— Я знаю. — Лекс улыбнулся, не глядя на Каро.
Иви
— Я подумал, вас не стоит беспокоить сейчас. По крайней мере, кому-то неугомонно приставучему вроде Уилла. Поверьте, он неплохой парень, но порой ужасно прилипчивый.
Каро не сдержала насмешки.
— Я заметила. Но я все еще не верю, что вы шли сюда только для того, чтобы остановить его.
Лекс вытащил изо рта сигарету и почесал большим пальцем краешек губ.
Каро проследила движение, затаив дыхание. А потом отругала себя. Честное слово, она уже не знает, что этот мужчина делает естественно, а что делает нарочно, но настолько не задумываясь, что выглядит естественно! Она натурально запуталась, потому что весь он, Лекс Лоусен, как человек-театр! Театр одного актера! Господи!
— Я хорошо представляю, какую встряску переживает человек, впервые выдержавший переговоры с эмоционально неуравновешенным оппонентом. Который к тому же, как выяснилось, говорит на узко употребимом диалекте. Я погуглил, — признался Лекс. — Про баденский. На одинаковом английском-то люди зачастую не понимают друг друга, а тут… Словом, я решил, что могу побыть с вами.
— Побыть? Вы имеете в виду…?
— Постоять, помолчать. — Тут же нашелся Лоусен. — Послушать, если вы захотите высказаться. Или даже проораться.
Каро могла бы сказать, что баденский — отнюдь не самый мало употребимый из немецких диалектов. Или в самом деле могла поделиться переживаниями. Однако предпочла уточнить главное:
— Почему вы делаете это?
— Что именно?
— Проявляете заботу.
— Потому что это соответствует нормам цивилизованного общества. — Лекс подметил краем глаза, как дрогнули в усмешке губы Каро. — Почему вас это смешит?
— История убеждает нас, что нормы цивилизованного общества умещаются в разгуле, разврате и беззаконии.
— Вы слишком пессимистичны.
— Разве? Закат шумерского наследия в вавилонском царстве, античного мира в Римской империи, Ренессанса и барокко в абсолютизме, европейской цивилизации в окружающем нас хаосе — разве все это не умещается в словах «разврат» и «беззаконие»?
Лекс выдохнул сигаретный дым, опустил голову и… негромко рассмеялся.
— Что? Не ожидали, что я окажусь моралисткой?
Лекс все еще смеялся, и Каро почувствовала себя неловко.
— Если не хотите получить коленом в пах, Христа ради, заткнитесь, — посоветовала она.
— Вы говорите это не потому, что моралистка. Но вы правы: я не ожидал. — Лоусен открыто посмотрел на Каро и качнул головой: «Мое почтение». — Разделяете взгляды Шпенглера? — Поинтересовался Лекс отношением Каро к трудам философа, чьи суждения очевидно лежали в основе заявления о цивилизациях.
— Признаю их наличие. — Каро уклонилась от прямого ответа. — Шпенглер кажется мне не лишенным истины. Однако с некоторыми его оценками трудно соглашаться.
— Технократия? — с пониманием уточнил Лекс. Каро кивнула: именно.