Игра в реальность

Калугин Алексей Александрович

Сидевший на корточках рядом со мной Федор негромко хохотнул.

– Ты чего? – удивленно посмотрел я в его сторону.

Война – такая штука, что у любого в самый неподходящий момент может поехать крыша. Я так, например, уже начинал подозревать, что с моей психикой не все в порядке. Какого черта я сижу здесь, держа на коленях автомат со снятым предохранителем? Какое мне дело до вэвэшников, готовящих прорыв в сторону станции метро «Кировская», которая в моем мире давно уже переименована в «Чистые пруды»? Я не знаю даже имени президента, которого ни в коем случае нельзя выпускать из здания гэбухи. Не исключено,

что, узнав причину конфликта, превратившего страну в пылающий костер, я бы встал на противоположную сторону. Да я и сейчас сомневался в том, что поступаю правильно.

В конце концов, меня ведь могли просто убить! То, что я при этом останусь жив в других вариантах реальности, возможно даже, не буду ничего помнить о том, что произошло в подземном переходе под Лубянской площадью, на которой стоит памятник Дзержинскому, сварганенный Вучетичем, почему-то казалось весьма слабым утешением.

Но, вопреки здравому смыслу, я продолжал сидеть, поджав ноги, на куче какого-то хлама, воняющего паленой резиной, и, сдерживая внутреннюю дрожь, вызванную выбросом в кровь свежей порции адреналина, ждал, что же произойдет дальше.

– Тебя удивил памятник Дзержинскому? – услышал я тихий голос Федора.

Вопрос был обращен ко мне. Но я не знал, что на него ответить. Зачем он вообще спросил об этом?

Но Федор, похоже, и не ждал, что я отвечу на его вопрос. Он задал его только для того, чтобы начать разговор.

– Его снесли лет десять тому назад, – продолжал Федор. – Тогда всем казалось, что наша жизнь в один момент круто изменится. И о гэбухе можно будет навсегда забыть. Все это время Феликс валялся на заднем дворе Дома художников на Крымской набережной. А с приходом к власти нынешнего Президента его вытащили оттуда, почистили и поставили на прежнее место.

– Весьма символичный, я бы сказал, жест, – заметил Витька.

– Точно, – кивнул Федор. – Я тоже, как только увидел Феликса на прежнем месте, так и понял: все! хана! приехали!

Я слушал Федора и не мог понять, почему он все это нам рассказывает? Он не должен был объяснять нам прописные истины, известные каждому обитателю данного варианта реальности. Или он догадался, что мы не те, вернее, не совсем те, за кого себя выдаем? Каких действий в таком случае следовало ожидать с его стороны? За кого он нас принимает: за друзей или врагов? Быть может, весь этот разговор – ловушка? Федор пытается понять, насколько хорошо нам известны реалии его мира?.. Мысль, словно шарик для пинг-понга, прыгала от одного вопроса к другому и, не найдя ответа, тут же перескакивала на третий. Но был один главный вопрос, который раздувался, подобно надувному шару, готовому вот-вот лопнуть: что делать? Вопрос хотя и не оригинальный, но вполне уместный в данной ситуации.

Я не успел еще ничего придумать, когда в кармане у меня раздался приглушенный писк телефонного зуммера. Я машинально приложил руку к тому месту, где под курткой был спрятан телефон, как будто таким образом его можно было заставить умолкнуть.

– Телефон, – усмехнулся Федор. – Я не слышал телефонного звонка уже больше года, с тех самых пор, как по приказу президента отключили все телефонные станции столицы, оставив только линию правительственной связи.

Я замер, прижимая одну руку к груди, а другую держа на затворной коробке автомата, лежавшего

у меня на коленях. Как поступить: ответить на телефонный звонок или направить автомат на Федора? Силовое решение возникшей проблемы казалось более простым и радикальным. Нет, я не собирался стрелять в Федора, нам просто нужно было разойтись с ним в разные стороны. Но, как ни странно это прозвучит, я не знал, как поведет себя в такой ситуации Витька.

Федор чуть повернул голову и посмотрел на меня немного удивленно.

– Ответь на звонок, – спокойно, по-дружески произнес он.

Я быстро сунул руку за пазуху, достал телефон и нажал кнопку приема. Из нижней части телефонной трубки выскользнула мембрана микрофона.

– Слушаю, – шепотом произнес я, поднеся трубку к уху.

– Это Парис, – ответил мне знакомый голос.

– Я бы удивился, если бы это был кто-то другой, – попытался сострить я.

– Что произошло? Мы еле отыскали вас!

– Мне пришлось воспользоваться клиппером, чтобы оторваться от парней Одиссея.

– Вы задержались в «Библио-глобусе».

– Да, виноваты… Что теперь будем делать?

– Какой уровень был установлен на клиппере, когда вы им воспользовались?

– Не имею понятия. Я просто нажал кнопку.

– Больше никогда так не поступайте, – предупредил Парис голосом строгого наставника.

– Буду только рад, если мне вообще больше никогда не придется пользоваться клиппером, – ответил я.

– Как там у вас ситуация?

– Паршивая, – честно признался я. – С минуты на минуту может начаться стрельба.

– Я вытащу вас оттуда, – уверенно пообещал Парис. – Только сначала вам нужно выйти из подземного перехода.

– Зачем? – не понял я.

– В том варианте реальности, куда я собираюсь вас переместить, подземный переход заполнен людьми. Кроме того, вы можете оказаться на территории одного из магазинчиков, расположенных в переходе.

– Мы сейчас как раз и находимся в одном из них.

– Вот видите… Изменение доминанты реальности в подобных условиях может иметь негативные последствия.

– Для будущего? – поинтересовался я.

– Для вас самого, господин Зверинин, – ответил Парис.

– Хорошо, я все понял, – заверил я своего наставника.

– Сколько вам нужно времени для того, чтобы выбраться из перехода?

– Пара минут.

– У вас будет пять минут. Как только вы нажмете кнопку отбоя на телефоне, начинаем отсчет времени.

– Ясно.

– Когда переместитесь в иной вариант реальности, продолжайте следовать полученным от меня инструкциям. Двигайтесь в направлении Кузнецкого моста, подолгу не задерживаясь на одном месте. Я свяжусь с вами, как только предоставится такая возможность.

– Надеюсь, там не будут стрелять на улицах? – спросил я на всякий случай.

– Нет. Я подобрал для вас вариант реальности, почти идентичный тому, к которому вы привыкли. Но Одиссей в любой момент может снова вступить в игру.

– Я бы не назвал это игрой, – заметил я.

– Я выразился образно, – ответил Парис. – Есть вопросы?

– Когда все это закончится? – спросил я, не особенно рассчитывая получить вразумительный ответ.

Парис не обманул моих ожиданий.

– Все в этой жизни рано или поздно заканчивается, – философски изрек он. – Точно так же, как сама жизнь.