Игра в Зазеркалье
Шрифт:
София шла так быстро, что Шелту приходилось почти бежать.
— София, подожди! Я — поэт, а не марафонец!
Девушка не сбавляла темпа. «Сам привязался, вот и терпи!» — думала она. Под вечер Шелт начал изрядно отставать и сильно запыхался. Переходы по заснеженным долинам дались ему с большим трудом. Тогда София решила сделать привал. Она быстро принесла хворост, разожгла костёр и уселась греться и отдыхать. Сказать по правде, она и сама устала, но виду не подавала. Шелт уселся рядом.
—
— Как? — переспросила София.
— Убегаешь, никого не слушаешь, не принимаешь помощи. За всё время пребывания с тобой, я ни разу не видел, чтобы ты послушала чьего-то совета. С одной стороны это хорошо, но ты переходишь всякие границы! Ты только посмотри, чем закончилась твоя последняя выходка, — сказал Шелт, показывая на шрам на лице Софии. Последняя при этом упоминании отвернулась, — Да, София, тебе нужно об этом подумать.
— Я просто хочу быть первой, — ответила София, — В нашем мире, к сожалению, если ты не первый — ты никто. Я всего лишь хочу занять место под солнцем. Я рискую, но ведь риск не обходится без неких жертв. Теперь я усвоила урок, и впредь буду знать, как сражаться с лесными троллями.
— Ты всё ещё не оставила эту затею? — удивился Шелт, — Обычно люди твоего склада характера больше одного раза не стараются…
— Ты слишком плохо знаешь мой характер. Такие, как Эдвард — да останавливаются после первой неудачи, но не я. Проблема в том, что эта неудача всего лишь вторая из всех самых крупных. Я до сих пор не знаю, как с этим справляться.
София замолчала, задумавшись о чём-то. Шелт смотрел на неё сбоку, покачивая головой.
— Интересно… Наверное, трудное у тебя детство было, — вдруг сказал он.
— Что? — переспросила София.
— Характеры людей формируются с самого детства. Твоё вечное стремление быть первой — результат неутомимых усилий кого-то из твоего окружения.
Девушка задумалась. Ей вспомнилась вся её жизнь люди, присутствовавшие в ней — родители, ни секунды, не поддерживавшие её, сестра. Эти воспоминания расстроили её ещё больше прежнего.
— Лучше пройти мучительный путь сейчас, чем мучатся всю оставшуюся жизнь. Проработай это, пока не натворила ещё больше бед.
— У меня всё в порядке, — гордо заявила София. Как же ей не хотелось тревожить старую рану, о которой она не вспоминала так долго.
— Человек, у которого всё в порядке, не стал бы показывать свою отвагу, когда обстоятельства того вовсе не требуют. Хотя, это и не отвага была, это была твоя дурь. Настоящая отвага приходит к человеку только тогда, когда она действительно нужна.
София отвернулась.
— Обиделась, значит, правду говорю, — заключил Шелт, а потом улёгся спиной
София той ночью не спала. «А ведь он правду сказал: я это делала только ради себя. Я пошла биться с лесным троллем, чтобы добиться славы и признания, но не ради своих друзей, как бы я не убеждала себя в обратном. А теперь я их бросила. Это было сделано, опять же, ради себя самой! Теперь будет очень сложно их вновь найти. Что же я наделала!» — размышляла София.
…
На рассвете София растолкала Шелта. Завтракали они на ходу, несмотря на то, что Шелт был против этого. Через несколько часов беспрерывного пути поэт вымотался и отказался продолжать идти. Софии пришлось присесть.
— Здесь недалеко есть деревня. Мы можем отдохнуть там, — сказал Шелт, — Заодно и перекусим хорошенько.
— Ладно, — бросила София. Ей не хотелось задерживаться где-либо надолго. Во-первых, ей надо было поскорей найти друзей, а во-вторых, в любое время на них могли напасть.
София и Шелт продолжили путь. На этот раз Шелт вёл Софию.
— Ну вот, мы пришли, — сказал он, указывая на крохотную деревушку, расположившуюся впереди, — Здесь люди хорошие, я их знаю.
Двое зашли в скромные деревянные ворота. На улице, как ни странно, они никого не увидели. Было пустынно и тихо.
— Очень дружелюбно, — пробормотала София.
— Здесь не привыкли шуметь. Люди здешние живут в постоянном страхе, — объяснил Шелт. Лицо его приняло какое-то грустное выражение, — Конечно, их же могут в любой момент сжечь, убить или взять в плен. Последнее — самое ужасное, — Шелт поёжился.
— Понятно, — тихо произнесла София. От этого объяснения ей легче не стало. Пустые деревни всегда производят далеко не положительное впечатление.
Шелт повел её вглубь деревни. Наконец, они остановились около входа в маленький кабак. Поэт тут же прошёл внутрь, но София осталась снаружи до тех пор, пока Шелт не выглянул и не сказал, чтобы та заходила. Кабак был тоже пуст.
— Ну? И где люди? — недовольно спросила София.
— Они же не знают, кто пришёл, — ответил Шелт. В глазах у него вспыхнули яркие огоньки.
— Поэт, ты что ли? — спросил хриплый голос из тёмного угла.
София вздрогнула, и её рука инстинктивно потянулась к мечу, но Шелт остановил её.
— Я, Куриная Нога, — сказал Шелт.
После его слов изо всех углов и даже из-под пола начали вылезать тёмные фигуры. София дёрнулась — Чёрные Фигуры!
— Бежим, скорее, — крикнула она Шелту, но тот остался стоять на месте. Тогда она решила бежать одна, но поэт схватил её за руку.
— Постой, София, — спокойно сказал он.
София пристально на него посмотрела, а потом вдруг прошипела: