Игра в зеркала
Шрифт:
Плюнув в лицо боссу (к несчастью, лишь в своих мечтах), я мрачно направилась в гардеробную — к уже испытанному средству борьбы со стрессом. Оценивающе смерив взглядом уже разоренные полки и разочарованно покачав головой, я медленно направилась вглубь гардеробной.
Через секунду сообразив, что не включила свет, я уже было открыла рот, чтобы отдать соответствующий приказ, как меня что-то резко толкнуло.
Голова мотнулась в сторону, ударившись о что-то твердое, но уже через мгновение рот зажала рука в перчатке, другая же перехватила за талию и рванула меня назад, прижав к мужскому телу. Сердце екнуло и заколотилось в горле, темная,
Удушливая пелена начала отступать, голова яснела. Я закрыла глаза, хватая ртом воздух и все никак не могла надышаться. Чье-то теплое дыхание коснулось моей щеки и глубокий мужской голос угрюмо произнес на ухо:
— Вам не приходило в голову, что дышать можно не только ртом?
Я не ответила, не слишком хорошо понимая, чего от меня хотят.
— Надеюсь, вы будете благоразумны. Не так ли? — его пальцы весьма наглядно скользили по моему горлу.
Я слабо кивнула. Опознать голос с тягучими грудными соланскими интонациями не составило никакого труда. Однако я благоразумно не стала интересоваться, каким образом мой личный маньяк натянул нос нашей доблестной СБ. Но… Как, бесы меня разбери, он забрался в мою гардеробную? А точнее… Точнее…
Точнее… Я тихо выдохнула, внезапно остро ощутив, насколько тонка ткань моей пижамы, сквозь которую чувствовалось даже тепло чужого тела. Медленно, будто крадучись, это тепло пропитало и мое тело, окружая его таким мягким, таким расслабляющим коконом уюта. Мысли застывали и растворялись, чтобы больше не появляться. Мне же становилось все жарче и жарче в мужских объятьях, а рука, обнимающая за талию, мягко скользила по телу, прижимая все ближе и ближе… И не хотелось этому противиться. Совсем не хотелось…
Гладкая щека прижалась к виску, тихий шепот коснулся самого ушка:
— Спи, Ким. Спи…
Имя… Я вздрогнула и проснулась. Мысли бурным разрозненным потоком хлынули на свои места, я же… испугалась. Испугалась так, как не пугалась никогда в жизни. Тому, как может работать чужая власть. И, кажется, поэтому руки взлетели вверх в инстинктивной попытке пустить в ход ногти, которая была быстро пресечена.
— Вы не забыли, что… — пальцы, затянутые в кожу, до этого спокойно лежавшие на моем горле, резко сжались, — что вам следует вести себя благоразумно?
Безжалостно-шипящие ноты формы убедили меня гораздо больше небезобидного же содержания, и голова сама собой быстро кивнула, а руки благоразумно опустились. Пальцы на горле разжались, но лишь настолько, чтобы дать вздохнуть.
— Руки! — послышался резкий приказ. Я безропотно позволила надеть на себя вибронаручники, явно не так давно бывшие собственностью городской полиции, и уже приготовилась к тому, что глаза закроет повязка, но этого почему-то не происходило. Возможное объяснение скрыл капюшон плаща, быстрым движением натянутый на мой любопытный нос. Моего же плаща, кстати. Сам плащ был не менее оперативно накинут мне на плечи и подвязан так, что запястья с вибронаручниками надежно скрывались в широких складках. Через секунду в спину уперлось дуло деатоматора (табельное оружие не будем упоминать каких структур, не раз уже сегодня лажанувшихся).
— Настоятельно рекомендую не пытаться привлекать к себе внимание. В случае вашего неблагоразумного поведения ранение будет не смертельным, но очень, очень
Самым разумным было послушаться. И я послушалась, споро перебирая ногами под неровный, нехороший перестук сердца.
Все выходило… не так. Совсем не так. С самого начала. И теперь — более, чем когда либо. Я замотала головой, разгоняя сумбур мыслей, стараясь успокоить тяжелый, рваный пульс. Нужно… Нужно сосредоточиться. Хоть на чем-то. Слова, интонации, поведение, внешность, цели…
Ноги механически отмеривали шаги, спускаясь по лестнице, проходя гостиную, прихожую… Через мгновение холодный ночной ветер бросился в лицо — мужчина вытолкнул меня на улицу и повел по извилистому лабиринту дорожек, петляющих между частными участками и муниципальными островками зелени.
То, что только подозревалось, неожиданно обрело под собой почву — из кустов около дома выглядывал форменный пояс с кобурой. То, что осталось от агентов, да. И хорошо, если мои охранники лежат связанные где-нибудь в подвале. А ведь может и нет…
Ночной холод остудил голову, но скорее растревожил, чем успокоил. Тот, кто может походя нейтрализовать как минимум троих охранников такого уровня, вызывает слишком большие опасения. Опасения… Хорошее слово. И давайте забудем, что у меня нервно дергаются руки в такт колотящемуся сердцу. Он почти меня усыпил… Меньше чем за минуту. Тремя словами. Занавес.
Я боялась.
Кто он? Что он? И, если он сбежал, почему молчал полковник?! А может… Мне вспомнился сломанный видеофон. По спине пробежал холодок. Ведь у меня есть телефон-переговорник. И не только тот, никому не известный номер, по которому названивает начальство, но и другие… И поэтому — знает ли Ад'ер сам, что этот маньяк сбежал?! Может, и рассказывать уже особо некому…
Ладно. Об этом буду думать потом. Не это сейчас важно. Важна ты, моя милая. Поэтому — соберись, ты же можешь.
Кто он? Что он? Это важно.
Кривая усмешка возникла на губах. Мне не известно ничего. Но. Потребность рождает возможности. Итак… Выговор определенно соланский, но вот рост — навряд ли. Навскидку — выше меня на полголовы, значит, либо карлик, либо полукровка. С огромной долей вероятности — последнее, чистокровные солы сейчас, похоже, встречаются исключительно в Императорской резиденции Солярики. Хотя… Речь правильная, с оборотами, явно привычными, которые выдают представителя если не общественной верхушки, то уж точно не пролетариата. Один из тех, к кому следует обращаться «лорд», даже если он и не аристократ по рождению.
Впрочем, все это старо и не актуально — аналитики-лингвисты выяснили все это и без меня, по стилю писем. Что же еще?…
Мои размышления прервала неожиданная остановка. Я машинально опустила глаза на открытый люк и, не удержавшись, простонала:
— О боги, опять!
— Полезайте! — отрезали сзади.
— У меня всего одна пара рук, и она в наручниках. Я упаду.
— Падайте, — равнодушно проронил похититель, и, подхватив меня под мышки, опустил на первую ступеньку крутой скользкой лестницы, уходящей почти вертикально вниз. Поколебавшись мгновение, я подобрала длинные полы плаща, прижала локтями его рукава, болтающиеся пустыми мешками, и начала осторожный спуск. Пиктограмма по ободу люка, как и его расположение (задворки хозстанции квартала), недвусмысленно намекали на конечную цель спуска — а именно, городскую канализацию.