Игра ва-банк
Шрифт:
– Вам бы следовало знать, Спэрроу, что проносить в банк самопальные артефакты, наравне с неучтенными информационными носителями, строго запрещено службой безопасности.
– Это не Элино, это мое, – с убитым видом призналась Браун.
Голос начальства смягчился:
– Мари, от кого-кого, а от вас я такой глупости не ожидала. Уверена, ваш папа не одобряет подобные выходки. Но, возможно, это была не ваша идея. – Гранд-магесс бросила быстрый взгляд в мою сторону. – На вашем месте я серьезно пересмотрела бы свой круг общения и исключила бы оттуда личностей
Хоуп осторожно выглянула из-за перегородки сбоку, показывая мне язык.
Знаете, я очень не люблю, когда всуе поминают мою родню. Особенно таким презрительным тоном. А еще после вчерашнего подслушанного разговора непереносимо хотелось плюнуть в физиономию Смит. Хотя бы в переносном смысле. Оба этих фактора сподвигли меня на следующее заявление:
– Гранд-магесс, мне тут вчера рассказали, что вы чем-то сильно обязаны моей матери. Это правда?
Лицо Хоуп вытянулось и поспешило скрыться, а начальница едва заметно вздрогнула, но быстро сориентировалась и уперла руки в крутые бока.
– Что за бред! Нет, конечно. Мы с твоей матерью даже не знакомы, не говоря уже о…
«Правдоруб» застучал дятлом.
– А вот магесс Полак говорила обратное.
– Ирэна? – побагровела начальница, покосившись на притихший артефакт.
Мой кивок не добавил хорошего настроения шефине.
– Даже не знаю, кому верить. – Я притворно вздохнула под аккомпанемент стука. – Хотя, конечно, я вам больше доверяю, гранд-магесс.
И от греха подальше поставила стучавшего «правдоруба» на стол к Мари. Та быстрым движением сунула артефакт в сумку и попыталась прикинуться мебелью. Начальница сжала зубы. Спустя всего мгновение на ее лицо вновь вернулось презрительно-уничижительное выражение.
– Поменьше слушайте всякие сплетни, Спэрроу. А работайте, наоборот, побольше. На вас поступила жалоба из юридической службы, что вы затягиваете с каким-то простеньким отчетом по просроченной задолженности.
Ничего себе, «простенький отчет»! Ну Хиро, ну змий подколодный! Я ему еще это припомню.
В случае с На-Ма никакие оправдания не помогают. Только полная невозмутимость и побольше канцеляризмов в речи, желательно с отсылками на соответствующие банковские документы.
– В прошлый четверг я уведомила мистера Тэмаки, что для предоставления данного отчета мне необходима служебная записка. Оную я получила только в понедельник. Согласно регламенту, срок предоставления запрошенных данных – пять рабочих дней, начиная с текущего. Сегодня только среда, вследствие чего мне искренне не понятны претензии юридической службы.
Натали Монгрел похватала ртом воздух, похватала и, выдав: «Вот отчетом и занимайтесь, а не всякой чепухой!», удалилась. Спустя мгновение как она поднялась к себе, раздался звонок в секции сопровождения депозитов и ценных бумаг.
Надеюсь, Ирэна недолго будет ломать голову, кто же это сообщил мне столь ценные сведения, и от души подставит свою «заклятую» подружку Хоуп при первой возможности. А если и нет, тогда я придумаю что-нибудь еще. Пусть очень нечасто, но во мне просыпается кровь тех,
– И что это вообще было? – недоуменно спросила Мари, посмотрев на меня.
– Я так понимаю, несостоявшееся дисциплинарное взыскание. – Я наконец включила компьютер и, откинувшись на кресле, стала дожидаться, пока он загрузится.
Впереди был долгий рабочий день.
– Росс! Ну наверняка же должен быть способ! – Я лисой крутилась вокруг Хантера.
Тот глубокомысленно жевал зефир, стыренный мной у Мари и принесенный в качестве «подношения» этому божку машины.
Эх, жаль, что сегодня Гарри снова отпросился, на сей раз провожать тещу – с ним куда проще договориться. Золотой души человек, чем все бессовестно пользуются. В том числе и я, если уж быть до конца честной.
– Само собой, должен, – наконец выдал программист, отхлебнув чая и потянувшись за следующим зефиром.
– Так расскажи как.
– Сам пока не знаю. Завтра зайди.
– Ну Ха-а-антер, – поканючила я.
Но парень был что кремень.
– Сказал завтра, значит, завтра.
Ничего не оставалось, как поплестись восвояси.
Вот в такие минуты мне сильнее всего хочется быть длинноногой блондинкой с бюстом, как у Андерсы Памлер, а не тощей рыжей девицей, которую со спины да в шапке частенько за подростка принимают. А бывает, что и глядя в лицо ошибаются.
Будь я шикарной блондинкой, Хантер в лепешку бы расшибся, но нашел в программе необходимый мне отчет этим же вечером. Да еще потом бы полчаса разъяснял, как им пользоваться.
С какой стороны ни погляди, неудачное какое-то дежурство выходило. Хотя если сравнивать с предыдущим, все не так уж и плохо. Впрочем, не будем загадывать – вечер еще не закончился.
Дело, ради которого я поперлась нынче к Хантеру, как вы уже, наверно, догадались, было связано с той достопамятной встречей утром у здания миграционной службы.
Но обо всем по порядку.
Во второй половине дня на столе Браун появилась заветная синенькая папочка с надписью «Приостановления» на обложке. На сей раз внутри был всего один листок.
– Майкл Макарофф, – торжественно зачитала подруга, явно не рассчитывая на оживленный диалог с моей стороны.
В свою очередь я ждала только повода для беседы на интересующую меня тему.
– И по какой причине упокоился упомянутый тобой бедолага? Сердечный приступ? Автокатастрофа? Неосторожное обращение с магией?
– Утопление.
– Это что-то новенькое. Такого еще, кажется, в твоей коллекции не было.
– Эла!
– А что «Эла»? Заметь, не я этот разговор начала.
– Могла бы не поддерживать, – буркнула Мари.
Ну сейчас.
С самого утра мне не давало покоя ощущение неправильности той встречи на Малой Трибунальной. Не должно было существовать этого зомби. Умершие насильственным способом не подлежат поднятию и тем более общественным работам. В качестве исключения убитый может быть привлечен для дачи свидетельских показаний, да к тому же не покидая не то что кладбища – могилы.