Шрифт:
Лерх Ирина
Игра Владыки
– Хартахен, Владыка Хаоса, ты признаешь свое поражение?
– Да.
– Ты отдаешь Артефакт, Грань Хаоса зоны Хаола?
– Нет. Я требую права на агарумм.
Сказать, что Чиинар удивился – это не сказать ничего.– Ты уверен?
– Да.
– Тебе настолько дорог этот мир?
Я лишь улыбнулся.– Как пожелаешь. Я согласен предоставить тебе право на агарумм.
– Я требую полного права.
– Я подтверждаю предоставление права ан"агарумм.
Сфера мигнула, наливаясь алым огнем. Вечный Город принял наше послание и подтвердил мое право собственноручно уничтожить себя, если я ошибусь.
Чиинар создал колдовское зеркало, указывающее миры, отведенные для различных этапов Великой Игры.
– Выбери начальный мир.
– Право ан"агарумм. Я выбираю Тандем смертных.
– Твое право, Хартахен. – Чиинар наклонил голову. – Начинай ввод элементов Тандема.
– Реальный мир Корромин. Ввод в Игру элемента Тандема с Планеты Контроля Телларис-Эрсар желтой звезды Соллас.
– Ввод подтвержден, – бесстрастный голос эмиссара Хасдарана прозвучал в мозгу. – Элемент Тандема доставлен на планету Корромин. Ввод обоих элементов в поле Игры разрешен не позже истечения стандартного года.
Эмиссар исчез, отозванный своим хозяином. Все мое внимание перешло к колдовскому экрану, показывающего небольшой скальный карниз и мирно спящую полуодетую девушку. Когда она проснется, начнется отсчет. По истечении стандартного года я должен буду отправить ее и ее аззара в мир Игры. Начался новый виток Великой Игры, и уже никакие силы не смогут остановить таймер и откатить партию назад.
Чиинар, глядя на экран, сказал:– Владыка Хартахен. Я уважаю твое решение, но неужели ты не смог найти никого лучше этой девчонки для ан"агарумм?
– Если я ошибся – я проиграю. Если нет – я выиграю. Все просто, не так ли?
– Да. Просто. Вот только стоит ли так рисковать из-за одной Грани?
– Тебе не понять меня, Чиинар. Ты родился Владыкой. Я им стал.
Часть 1: Корромин Глава 1: Этот новый прекрасный мир! Жизнь – игра. Так давайте перейдем на другой уровень. На лицо падал яркий луч солнца. "Неужели опять кошка по подоконнику лазила и штору отодвинула? Да нет, вроде нормально закрыла…. Проклятье, и откуда так дует? И океаном шумит. Опять телек не вырубили?" Рин лениво размышляла, проснувшись от яркого луча, падавшего на глаза. Попробовала повернуться…, в бок больно укололо, под ребрами явственно чувствовался песок и мелкие камушки. Один глаз лениво приоткрылся. Что за…? Рин резко открыла глаза и села. С изумительного лазурно-зеленого утреннего неба на нее смотрели два встающих светила: огромный голубой гигант и скромно выглядывающий из-за него золотистый собрат. Небо переливалось под стать светилам нежной искристой дымкой, словно изумительный перламутр, тонкая пелена облаков раскинулась изящными перистыми росчерками и под лучами солнц наливалась нежными розовыми и золотыми оттенками. Сама Рин находилась на краю узкого карниза, выступающего из гладкой, словно скорлупа яйца скалы. Далеко внизу плескался океан, разбиваясь пенными валами у подножия гор и исчезающий в мерцающем мареве где-то там, далеко за горизонтом. Утренний туман все еще застилал своим пушистым одеялом побережье, не давая возможности более четко рассмотреть берег и встающий у самого побережья крепостной стеной лес. Не нужно быть гигантом мысли, чтобы прийти к единственно верному выводу, и никакой скептицизм не может объяснить два светила в небе и три луны, выстроившиеся изысканным хороводом вокруг звездной пары. Чтобы не говорил этот самый "здравый смысл", что бы ни диктовал выпестованный на недоверии и логике "чисто научного подхода" разум, но глаза не обмануть. Это чужой мир. И его реальность неоспорима и неподвержена никаким доводам. Рин обняла колени руками, молча глядя на океан. Не хотелось ни шевелиться, ни думать… Но и домой отправиться желания тоже не возникало. Забавно, но этот мир не казался совсем уж чужим. Скорее, малознакомым. Глупая, конечно, мысль. Но… что-то в этом было. Странно, что и паники не было, словно кто-то поддерживал ее, убеждая, что все хорошо, все так и должно быть. Видимо, сказалось повальное увлечение фантастикой и подобными жанрами литературного и игрового творчества. Но, странности странностями, а вниз спускаться надо. Утро только вступило в свои права и можно много успеть сделать за день. Что-то ей настойчиво подсказывало, что надо быстро спускаться со склона гор и к ночи иметь надежное и малодоступное с земли убежище. Девушка встала, стряхнула с боков камешки с мелким песком, и тоскливо глянула вниз. До воды лететь метров двенадцать, не меньше. При ближайшем исследовании, узенький карниз оказался банальным выступом породы, и длины в нем было не больше четырех метров. Ветер поддувал все сильнее, становилось холодно, а восходящие светила особого тепла не давали. Рин поежилась. И вода, скорее всего, будет очень холодной. Как и всегда поутру. Впрочем, выбора особо не было, и Рин, глубоко вздохнув, зажмурилась и сиганула с обрыва. Она никогда не умела хорошо плавать и, тем более, прыгать с вышки. Но чья-то воля заставила ее изменить положение тела в падении, аккуратно войти в воду и вынырнуть на поверхность. Рин отчаянно боялась глубокой воды, но тут с детства знакомое состояние паники не пришло. Или, скорее, его просто подавила чужая воля, заставляя плыть к прибрежным камням. Рин не сопротивлялась этому вмешательству, просто старательно месила руками и ногами воду, постепенно приближаясь к вожделенным булыжникам. Да и чужим это вмешательство не казалось. Словно так и должно быть, словно этот некто имел полное право вмешиваться в ее действия и отдавать такие интуитивные приказы. Рин сильно замерзла, наглоталась воды, оказавшейся лишь слегка солоноватой, и в довершении всего она ободрала кожу на ноге, поскользнувшись на водорослях, облепивших камень. Утро началось изумительно…. Рин села на верхушке камня, обняла колени руками и устроилась обсыхать под лучами солнца, невидящими глазами глядя в горизонт на темнеющие силуэты горного массива. * * * * * Чиинар убрал окно. Несколько томительных секунд он смотрел на меня пронзительными голубыми глазами, не говоря ни слова, не шевелясь. Я знал, что он просчитывает свои и мои возможности в прямой схватке. В бою один на один шансы у меня были. И он это знал. Владыка вздохнул. Поправив прядь молочно-белых волос, упавших на глаза, он проворчал:– Девочка очень интересная. Адаптация сильнейшая. Насколько я понял, у нее уже появился контакт с аззаром.
– Несомненно.
– Кто второй из пары?
– Не знаю.
– Не знаешь? – Чиинар был удивлен. – Ты поставил на кон свое Могущество, не зная, кто за тебя играет?
– Я знаю расу. Но я не могу определить личность.
– Он человек?
– Нет. В том-то и весь интерес.
* * * * * До берега добраться не составило особого труда, перепрыгивая по камням или переплывая небольшие промежутки. Чужое присутствие ощущалось как едва ощутимая звенящая нить, словно кто-то натянул тончайший проводок и подвесил на него крохотный колокольчик. Казалось, дерни за ниточку, потяни ее сильнее, и на той стороне кто-то ответит. Рин тряхнула головой. Что за странные мысли? Если следовать логике – мысли и впрямь глупые. Но… если следовать той же логике, то и чужой мир – это лишь плод ее больного воображения и результат вчерашнего затяжного рейда и игр до утра на протяжении уже почти месяца. Впрочем, этот плод больного воображения больно впился в пухлую задницу острыми камнями и качественно продувал мокрое тело легким ветерком. Самое противное в этой ситуации – банальное отсутствие одежды. И, что еще хуже, – обуви. На ней осталось лишь что, в чем она вчера легла спать. Хорошо еще, что в комнате было холодно, и она уснула в длинной футболке. Да еще часы и побрякушки переехали с ней – благо забыла снять. Совсем неинтересно лазить по чужому миру голышом. Появилось противное желание разреветься. А что толку? Девушка вздохнула. Утерев непрошеную слезинку, Рин слезла с камня и поплыла к берегу, густо поросшему симпатичным золотистым кустарником. Деревья в этом лесу стоили отдельного описания. Ничего подобного Рин раньше не видела. Казалось, что даже исполинская секвойя окажется тоненьким и чахлым деревцом рядом с этими серыми гигантами. Каждое дерево росло из настоящего холма синего мха, взметаясь ввысь ровным, словно телеграфный столб, стволом, притом настолько же гладким. Первая ветка едва виднелась, сливаясь с кроной где-то там далеко, в серо-зеленом мареве кроны. Рин прикинула, что самая низкая из виденных ею ветвей начиналась на уровне восьмого, а то и девятого этажа. Высоту самого дерева она не могла определить даже приблизительно. На счастье, деревья густо поросли лианами и плющами, так что при желании взобраться было сложно, но вполне реально. Впрочем, ни одно из увиденных ею деревьев так и не вызвало желания на нем обосноваться, и Рин продолжила свой путь в сторону… девушка остановилась. А собственно, куда это она так бодро шлепает уже второй час? Ответ всплыл сам собой – к реке. Ну, к реке так к реке, хотя она не видела никаких признаков иного водоема окромя океана – того хоть шум прибоя выдавал. Но уверенность была просто непоколебимая. Впереди в получасе хода будет выход из леса и река. Лес закончился так же внезапно, как и начался: деревья нисколько не мельчали, просто они не росли дальше незримой границы, лишь золотистый кустарник несколько потеснил разнотравье равнины, кучками пробиваясь к реке. Вся растительность этого мира, встреченная девушкой на своем пути, имела мало общего с растениями родной Земли, хотя и была настолько похожей, что не вызывала чувства чужеродности, создавая гармоничную картину другого, не затронутого цивилизацией мира. Огромные деревья с серой гладкой корой и нежно-зеленой круглой листвой, узкая салатовая в голубой горошек трава, в которой обильно росли мелкие лесные цветы, разнообразная гвардия лиан и плющей от белого до красного цвета вносили свои лепты в мерцающий калейдоскоп этого странного леса. Кустарник, уверенно доминирующий в лесу, обладал иссиня-черными глянцевыми веточками, настолько гладкими и блестящими, словно его вырезали из обсидиана. Рос он обширными зарослями из коричневого мха. Листья росли лишь на самых кончиках веток, из-за чего казалось, что на растение накинули пушистое покрывало из тысяч сердцевидных листьев. Кое-где кустарник цвел крупными черно-красными цветами, спускающимися пышными гроздьями к самой земле. При некой безумности окраски, лес производил теплое и приятное впечатление, он выглядел совершенно здоровым и источал силу первозданной, нетронутой разумной расой природы. Возможно, в этом мире вообще нет представителей цивилизации, способной наложить отпечаток своего присутствия на планету. Но та же необъяснимая уверенность доказывала: есть здесь высокоразвитая цивилизация! Или отдельные ее представители. Хотя, может ей просто хотелось в это верить? Рин замерла на месте. Может, показалось? Шевеление было едва уловимым на пределе зрения, словно рябь прошла по плотному покрывалу листьев. Может, это просто ветер? Девушка присела и впилась взглядом в куст, словно это самое важное и ценное в ее жизни на данный момент. * * * * * Колдовской экран мигнул: затихающий распад до сих пор давал сбои в системах слежения. Рыжеволосая девушка бодро шла сквозь лес, не обращая ни малейшего внимания на окружающую ее живность. Впрочем, живность опасности не представляла. На первый взгляд все было отлично: перенос прошел успешно, девочка адаптировалась и уже обнаружила связь с аззаром. Но… сейчас она уязвима как никогда. По правилам ан"агарумм я имею права вмешаться в ход партии три– А ну брысь отсюда, морда зеленая!
И зверь… побежал, испуганно взвизгнув. В голосе Рин появился непонятный рокоток. Незаметный, почти неопределимый, но… ощутимый.
За зверем только и шевельнулась трава, а Рин тяжело осела на землю. Сердце бешено стучало в груди, норовя выскочить, разорваться, кровь гнала адреналин по венам, в голове тяжело стучало. Вот, блин! А могло все очень печально закончиться! Ей нужно оружие. Нет. Ей необходимо оружие!
Постепенно мандраж проходил. Ее перестало трясти, мысли прекратили скачки по полям, она немного успокоилась. Рин встряхнулась и бодро побежала к лесу. До устья реки недалеко, а там и лес, и океан, и такие удобные камни. Ноги шлепали по траве, бежать было легко, и спустя еще минут десять Рин уютно устроилась на камне у воды.
Рассортировав добычу, она насобирала сухих веточек и кусков коры, сложила небольшой костерок на земле у камня и, скрутив линзу с часов, осторожно поймала в фокус лучи солнц и замерла. Яркая точка света уперлась в кору. Серая поверхность быстро почернела, появился тоненький дымок. Вот дым стал гуще, появились первые красноватые отблески, Рин осторожно подула, и еще, и еще, и вот, наконец-то, вспыхнул робкий язычок пламени, а спустя еще пару минут на земле весело горел небольшой костерок. Как жарить желтый шар, Рин затруднялась сказать. Подумав, она дала костру прогореть и положила прямо на раскаленные угли жука и вымытый шар, завернутый в тонкий лист какого-то растения. И села ждать.
Через некоторое время поплыли изумительные ароматы. Девушка перевернула палкой жука и полуобугленный лист. Через полчаса, здраво рассудив, что все уже готово, она скатила на мясистый лист жука и нечто полуобгоревшее. Жука оставили остывать. Лист Рин аккуратно развернула, обжигаясь, дуя на пальцы. Желтая пакость превратилась в золотистый душистый шар! Содрав обгоревшую кожицу, Рин добралась до аппетитно пахнущей пористой пушистой массы. На вкус – словно свежайший, только что из печи хлеб! Выловив на дне окатыш, Рин припечатала жука. Панцирь хрустнул и с третьего удара поддался. Расковыряв насекомое, девушка добралась до сочного беловатого мяса. Шикарный обед! Вкусное, чем-то похожее на курятину пряное мясо, пористый плод… прелесть! С соседних кустарников раздалось знакомое чириканье, и парочка пернатых дракончиков спланировала на камень. Рин улыбнулась. Попрошайки. Такие доверчивые? Или просто знают, что их не обидят? Девушка кинула кусочек водного растения на камень, и дракончики не отказались от угощения. Рин дала мякоти остыть и потихоньку скармливала зверькам. Мясо они спёрли самостоятельно, обгрызая отодранные куски хитина. Рин задумчиво наблюдала за увлеченно жующими дракошками.
– Что же мне делать, малыши? Что?
День неспешно клонился к вечеру, солнца сползали к горизонту, небо медленно темнело, на севере заблестели первые звезды. Лес шумел, перекрикивались животные, щебетали птицы, стрекотали, пищали и цвиринькали насекомые. Жизнь шла своим чередом. Приближалась ночь. Время охоты. Рин серьезно задумалась о ночлеге. Ночевать на земле – идиотизм! Она помнила и зеленого котика и те смутные тени в лесном полумраке, при приближении которых замирала жизнь.
Одно из близрастущих деревьев столь густо обвил плющ и всевозможные плетущиеся растения-паразиты, что на него было вполне реально взобраться. Увязав в кулек лист с остатками трапезы, Рин подошла к дереву, запрокинув голову, рассматривая растения на стволе. Подергала. Держались крепко. Повесив на шею листья на сплетенной из травы веревке, девушка осторожно полезла вверх, в любой момент ожидая, что плющ начнет рваться. Но подъем прошел без проблем, и вскоре она сидела верхом на толстой ветке. Хоть какое-то подобие безопасности. Пусть и подобие. Забравшись на верхние ветки и выбрав очень милую развилку, переплела провал веткам на манер гамака и улеглась спать. Как раз над ней в кроне был просвет. Лежа на спине, она смотрела на звезды. На чужие россыпи созвездий, более ярких и сочных чем на такой далекой Земле. Красная луна висела в небе у нее на виду. Красивая, мрачная, алая… Дымка ярких звезд. Как красиво! Близкая туманность раскинула по небу свои завитки, окрашивая ночь фантастическим сиреневым сиянием…