Игра вслепую
Шрифт:
Гейб
Люси пытается провести меня в том, чего ей хочется, но с того момента, как впервые её увидел, я знал, что она не похожа ни на одну девушку, с кем встречался до этого. В смысле, кто расхаживает с важным видом вокруг бассейна, зная, что какой-то непонятный незнакомец — я — наблюдает за тобой, а на тебе всего лишь скудный купальник? Те малюсенькие полосочки черной ткани едва могли вместить её, самая возбуждающая вещь, что я когда-либо
Она — самая горячая штучка. Но Люси довольно молчалива. То есть, обычно она не уступает ни на йоту. А тут всего лишь приятная светская беседа — отказ от бургеров и нет, пожалуйста, не заставляй меня пить ванильную колу.
Но я заставляю её выпить эту колу, и ей, чёрт возьми, она нравится. Люси медленно закрывает глаза, стоит ей плотно обхватить полными губами соломинку, высасывая газировку до дна, словно в жизни не пробовала ничего вкуснее. Я становлюсь твёрдым, просто наблюдая за ней.
Доказательство, что я — точно извращенец.
Когда приносят еду, она не сдерживается. Сразу же с наслаждением набрасывается на свой бургер, что делает меня ещё твёрже. Кушая, она издает тихие стоны, тем самым нанося серьёзный ущерб моему либидо. Мои мускулы напряжены всё время, пока я сижу там, отчаянно пытаясь не терять над собой контроль, слушая её стоны и вздохи, и шёпот, — это так вкусно, — по мере того, как поглощает бургер с картошкой фри.
Должен признаться, девушка со здоровым аппетитом чертовски сексуальна. И каждый раз, когда она наклоняется к центральной консоли выпить газировки, я могу увидеть ложбинку, выглядывающую в круглом вырезе её майки. На ней кружевной бюстгальтер, потому что замечаю краешек милого девственно-белого кружева, облегающего идеальные сиськи каждый раз, стоит ей наклониться слишком сильно.
Из-за неё я потею. Мое воображение на полной перезагрузке. Запихиваю полный рот картошки, пытаясь усмирить свои потребности едой, но это не помогает. Мне не нужна еда.
Я хочу Люси.
— Расскажи, откуда ты, — предлагаю, проглотив последний кусок бургера. Если она не собирается сдерживаться, то и я тоже. Облизываю пальцы, ловлю её, подглядывающей за мною, и устраиваю шоу получше. На этот раз она наблюдает, а я показываю себя. Её взгляд чистой воды — голод. — Почему ты в том огромном доме совсем одна?
Она берёт салфетку, очень тщательно вытирает руки, и мне слышно, как маленькие крупинки соли и приправы ударяются о вощеную бумагу под бургером с картошкой.
— Почему ты думаешь, что я в том огромном доме совсем одна?
Хороший вопрос. К счастью для неё, у меня богатое воображение.
— Дай подумать. Хм. — Указательным пальцем постукиваю себе по подбородку. — Я предполагаю, ты — единственный и опекаемый ребенок.
Она удивлена моей первоначальной оценкой.
— Ты прав.
Ликование просачивается в меня. Я всегда был хорош в чтении людей. Поэтому так хорош в покере. Я скучаю по игре, скучаю по зависанию
— Родители в разводе, папочка не часто присутствует на фотографиях.
Люси ничего не говорит, но по широко раскрытым глазам, я снова попал в точку.
— Это дом твоего отца? — спрашиваю. Люси прикусывает нижнюю губу и кивает в знак ответа. — Дай угадаю. Он — абсолютный трудоголик, пообещавший провести всё лето со своей малышкой, а затем в последнюю минуту сбежал. Он в каком-нибудь морском круизе со своей новой пассией, которая старше тебя всего на пару лет, и он вряд ли выберется домой, чтобы увидеть тебя во время твоего визита. Однако надеется, что ты поймешь, что ты всегда и делаешь. Просто берёшь его кредитную карту и совершаешь кучу покупок, зная, что из-за чувства вины, что не видится с тобой, он никогда не будет возражать.
Люси пялится на меня, бургер с картошкой забыты, губы размыкаются, как если бы она старалась ответить, но ей трудно подобрать слова.
— Даже не близко? — спрашиваю, выгибая бровь.
— Пугающе точно, — в конце концов, с небольшим смешком отвечает Люси. — Только он в поездке по Европе со своей новой девушкой. Папе не по душе быть посреди огромного водного пространства.
— Весьма иронично, раз он живет в Санта-Барбаре, учитывая, что это прямо на берегу океана, — заявляю я, хватая колу и делая большой глоток. Почти ничего не осталось, мне хочется добавки. Интересно, есть ли здесь повторное наполнение.
— Ему нравится климат, — говорит Люси.
— Угу. — Я рассматриваю её, позволяю взгляду блуждать по блестящим тёмным волосам, всё ещё собранным в беспорядочный и сексуальный пучок, по карим глазам, смотрящим на меня в ответ. У неё полные губы, острые скулы, а нос мог бы считаться слегка большим. Но это неважно. Для меня она чертовски красива.
— А мама где?
— Южнее. Около Лос-Анджелеса.
— Ясно. И я угадал, ты — единственный ребенок?
Люси кивает.
— Мне всегда хотелось иметь братьев и сестер.
— Что случилось? Мама не могла смириться, что придется заботиться о нескольких детях? — Улыбаюсь, чтобы смягчить грубость своего комментария. Не хочется показаться жестоким, но я знаю, какими бывают некоторые из этих богатых дамочек. У них один ребенок, и они сходят с ума, как это отвратительно, что их фигуры изменились навсегда и другой подобной ерунды, что уже никогда не будет по-другому. Я слышал достаточно историй из уст моей мамы, так что знаю, что это правда.
— Маме тоже хотелось ещё детей. Просто… было не суждено. — Люси кажется грустной, и мне тут же хочется сменить тему. Не хочу её расстраивать. Не сегодня.