Игра втемную
Шрифт:
Казарма приграничного гарнизона, догадался я.
Кроме нас с Лотресом, здесь собралось еще несколько гражданских. Двоих я узнал: забулдыгу, что храпел у поилки, и мужика с рынка, который называл моего провожатого малышом. Рядом стояли три рыжебородых мениольца с помятыми рожами, явно искатели приключений. Немного в стороне я увидел интересную пару: старик с перевязанным коленом, опираясь на палку, что-то объяснял юнцу лет шестнадцати со спутанными волосами до плеч. Судя по одежде — обычные фермеры. Я прислушался к их разговору.
—
— Да, отец. Я твои картинки с закрытыми глазами смогу нарисовать, — ответил парень, достав из сумы тонкую книжицу с замызганными листами, прошитыми между двух деревянных фанерок.
— А текст под ними запомнил?
— Не беспокойся, как найду нужное растение, прочту, что ты о нем написал.
— Я же просил все хорошенько выучить, — нахмурился старый фермер. — Это очень важно! Эх. Ладно, запомни хотя бы это: красным цветом нарисованы самые опасные растения, синим — средненькие, а зеленые — совсем простые, за них и дают меньше…
— Ну что ты со мной как с маленьким? Говорю же, сделаю все как надо! — теперь уже начал злиться парень. И тут же воскликнул, ткнув пальцем в сторону: — О, смотри, смотри! Их уже вытащили из ямы!
— Ну что ты с ним поделаешь? — покачал головой старик и окликнул моего знакомого забулдыгу: — Верлис, хоть ты за ним присмотри, подстрахуй моего обалдуя.
— Постараюсь, — прищурив один глаз и разминая круговыми движениями пальцев висок, ответил тот. — Главное, чтобы он сам никуда не лез, я за ним не угонюсь.
Мне, конечно, стало любопытно, кого там вытащили из ямы. Я покрутил головой и увидел пятерых человек. Изможденных, в рваных рубищах, с кандалами на ногах, скованными общей цепью. Двое стражей, подталкивая бедолаг древками копий, подвели их к внушительному валуну в центре площадки. И пристегнули цепь к массивному железному кольцу, вбитому в камень.
— Как к собакам относятся! — процедил сквозь зубы Лотрес.
Он достал из мешка флягу и решительно направился к страдальцам.
— А ну стоять! Не положено подходить к приговоренным! — рявкнул охранник, направив на него копье. — Или хочешь на их месте оказаться?
— Был уже, — спокойно ответил Лотрес и, не обращая внимания на угрозы, двинулся дальше. — Я только воды дам, всю ночь ведь в яме просидели.
Никогда бы не подумал, что он способен на сострадание. Скорее всего, он не этих бедолаг жалеет, а себя, когда-то оказавшегося в такой же ситуации.
К ним подбежал еще один солдат.
— Еще шаг, и острие моей пики выскочит у тебя из спины!
На шум из казармы выскочил страж с рыжим пером на шлеме. Над его головой блестело:
Михти, командир роты гвардейцев
Он быстрым взглядом оценил ситуацию и выкрикнул:
— Лотрес, опять ты за старое? А
Мой провожатый приблизился к нему. Они с полминуты о чем-то разговаривали. Затем Михти повернул голову и крикнул одному из гвардейцев:
— Покорми их перед дорогой, иначе больше ста метров не пройдут!
Пока ротный отдавал приказ, Лотрес достал из мешка несколько монет и украдкой бросил в бадью, стоявшую у входа в казарму.
Солдат убежал, но тут же вернулся с корытом в руках и вывалил содержимое перед заключенными. Прямо на землю. Несмотря на то, что эта пища больше походила на объедки, несчастные набросились на нее, отталкивая друг друга и стараясь ухватить кусок побольше. Похоже, Лотрес ошибся, сказав, что к ним относятся как к собакам. Люди к своим питомцам не так суровы.
Тем временем к Михти один за другим стали подходить гражданские. И пока ротный отворачивался с каким-нибудь приказом, они так же, как и Лотрес, незаметно бросали в бадью деньги.
— Ты дал за завтрак преступников, а эти за что? — с недоумением спросил я у вернувшегося шулера.
— За какой еще завтрак? — хмыкнул он. — Я, как и все, заплатил, чтобы пойти с ними, так намного безопаснее. Тариф — десять серебряных монет с носа.
— А зачем он башкой вертит, когда ему деньги дают?
— Ритуал такой. Думает, если что, это спасет его от Уст истины, — усмехнулся Лотрес. — Тебе тоже нужно раскошелиться, иначе не пустят.
Он выжидательно посмотрел на меня.
— Давай, чего ждешь?
Я напустил дури в глаза.
— Что давать?
— Свою долю, что же еще! Не мне ж за тебя платить.
— А кому же? — широко улыбнувшись, я в упор посмотрел на него. — По контракту я должен только хранить тайну, никакой платы там нет.
Лицо Рыжего перекосилось от злости.
— Ну, ты и… жук. Ладно, еще сочтемся.
Выудив из мешка еще одну десятку, он подошел к бадье и кинул в нее деньги. Ротный посмотрел на него, перевел взгляд на меня и кивнул.
— О, новенький! — послышался возбужденный голос Барсола.
Я обернулся — двое стражников вели еще одного заключенного, в кандалах на ногах и магических наручниках на руках.
— Фарен, пометь-ка его нашим знаком, как остальных, — приказал Михти гвардейцу с худым, изъетым оспой лицом, когда приговоренного привели на площадку.
— Это я легко.
Он достал из-за голенища сапога кинжал, разорвал на груди бедняги рубаху. Пока стражи держали пленника, Фарен вонзил острие в кожу и медленно, с удовольствием, вывел две пересекающиеся линии. Кровь, стекая по телу, окрасила пояс серых штанов преступника пурпуром, но тот лишь стиснул зубы и даже не застонал. Крепкий парень.
— Уроды! — тихо прошипел Лотрес и сплюнул под ноги.
— У тебя ведь такой же? — тихо спросил я. — Почему он не зажил?
— Эти сволочи мажут ножи специальным зельем, чтобы рубцы оставались на всю жизнь.