Игра звёзд
Шрифт:
– Так и знала, что ты ненастоящая!
– Ох, тьфу на твою недоразвитую черепную коробку, древесная коза ты безмозглая! – Царица поковыряла в зубах длинным ногтем. – Слушай сюда, мне надо сообщить тебе что-то очень важное. Дело жизни и смерти. Касается…
– Чего? – заинтересованно спросила я с пола.
– Уф! – Демоница сдавленно захрипела, схватилась за горло, словно ей не хватало воздуха. – Уф! Ох-х!
Её изображение затрепетало, будто на порванной киноплёнке. Пчёлы дружно устремились к ней. И потом все они растворились во тьме.
И так повторялось ночь за ночью. Царица демонов являлась в своём полупрозрачном,
– Подводная крепость, – сообщила она одной ночью.
– Крылатый ключ, – выдавила в другой раз.
– На одном дыхании, – произнесла на третий.
«Ж-ж, ж-ж», – подтверждали пчёлы, кружа вокруг губ и волос Царицы демонов. Фу, у меня от них мурашки по коже бегали. Говорю это как человек, которому довелось оказаться окружённой толпой злых и скользких гадюк в змеиной подводной пещере.
Если бы демоница была настоящая, я бы догадалась, что всё это какой-то фокус. Но, поскольку быть настоящей она никак не могла, оставалось только больше никогда не есть на ночь так много шоколадного печенья. Потому что сны, чтоб их, получались какие-то уж очень сумасшедшие. Всякий раз, доходя до места, где она собиралась раскрыть мне какой-то секрет, ракша лишь беззвучно разевала рот, шлёпала губами да вцеплялась когтями в горло. Рот шевелился, но оттуда не вылетало ни звука – только пчёлы. Потом её изображение начинало трепетать и исчезало совсем.
Мы приблизились к раскрытию тайны всего один раз, когда она сумела рассказать мне какой-то загадочный стишок. Поначалу я не увидела в нём никакого смысла.
Элладин, белладин, море белеет,Как молоко. Иди к бессмертью скорее.В равновесье камни, вечность,Звёзды, жизнь и бесконечность.Моё сердце в цепях, а душа поёт.Пчёлки крыло из тюрьмы ведёт.Зуб отца взломает дверь.Ты заплачешь от потерь.Воздух, вода, огонь и земля.Из рода раккошей помощь твоя.Без темноты не родится свет.Герои и монстры придут на совет.Элладин, белладин, море, как мёд,Золотом блещет, к бессмертью ведёт.– Что всё это значит? Что ещё за «элладин, белладин»?
– О, панкреатическая боль! О, вздувшийся желчный пузырь! – возопила Царица. – Постарайся слушать между строк, о, бестолковая девчонка с пряным кичари вместо мозгов!
– Я стараюсь! – Трудно расшифровывать ребусы призрака, порождённого моей фантазией. – Если я разгадаю твой стишок, ты оставишь меня в покое?
– О, какую желудочную боль причиняет мне твоя глупость! – Ракша выросла такая большая, что поцарапала короной мой потолок. Из её ушей и носа валил зелёный дым, она изрыгала пчёл с такой силой, будто, страдая непереносимостью лактозы, только что съела сырный буррито, запив его десятком молочных коктейлей. – Во всём виноват этот бестолковый мальчишка Лал! И Шеша, идиот змееподобный! А больше всех мой бывший муженёк, жалкое недоразумение,
Царица демонов пребывала в таком расстройстве, что мне сразу вспомнился совет, вычитанный когда-то в занудной книге по саморазвитию, которую однажды мы с моей лучше подругой Зузу стащили у её старшей сестры. Книга называлась «Как залечить чакру разбитого сердца: практическое руководство в 17,5 шагов». У Афины, сестры Зузу, было много таких книг, потому что в вопросах разбивания собственного сердца ею были накоплены колоссальный опыт и настоящий профессионализм.
– Значит, ты являешься воплощением моего рассерженного подсознания, которое говорит, что я должна засвидетельствовать свою… гм… эмоциональную изоляцию? – Я попыталась вспомнить слова из той книги.
– Засви… чего-чего? – возопила мама Нила. – Не морочь мне голову своей глупой болтовнёй, о, пагубная пария из Парсиппани! Я с самого начала догадывалась, что не стоило приходить к тебе, мелкая тупоголовая лунная рептилия! Тебе и в голову не может прийти, сколь многое зависит от тебя!
– Конечно, не может! Потому что ты ненастоящая! – завопила я так громко, что сама себя разбудила.
Однако, возвращаясь из ванной, я невольно задержала взгляд на поцарапанном потолке, увидела хлопья штукатурки на одеяле, оплавленную Солнечную систему на комоде, обугленное пятно на ковре. Вдобавок к этому в комнате стояла невыносимая вонь, словно сюда вела вытяжная труба с городской свалки.
Однако всё это было лишь плодами моего сонного воображения. Может быть, под действием печенья я стала ходить во сне. А ночник был такой старый, что мог воспламениться сам собой. А запах, наверно, вызван сочетанием горелого пластика и грязного спортивного костюма, который я забыла постирать. Или же я пытаюсь сама себя в этом убедить.
Но что, если эти сны на самом деле вовсе не шутки моего подсознания или вообще не сны? Они просто притворяются шоколадным печеньем и приходят грызть тебя.
Глава 2
Герои и чудовища
Царица раккошей являлась мне во снах уже много недель, и вдруг одним воскресным утром до меня долетел леденящий душу крик матери:
– Киранмала! Скорее сюда!
Нервы у меня и без того были изрядно расшатаны еженощными визитами демонессы-людоедки. Поэтому, услышав мамин крик, я невольно представила себе самое худшее. Я выскочила из комнаты и кубарем скатилась вниз с невысоких ступенек, по пути прихватив из шкафа старую отцовскую крикетную биту.
С воплем «Вот тебе, злоде-е-е-е-ейка!» я ворвалась в гостиную и широко замахнулась плоской битой.
Кого я ожидала увидеть? Если уж не саму Царицу, то по крайней мере сопливого раккоша, напавшего на родителей, или хотя бы кровожадного демона, который отрывает им руки-ноги, чтобы поковыряться костями в зубах. А вместо этого нашла улыбающегося папу. Он крутил в руках что-то вроде маленького космического корабля. Вся мощь моей атаки обрушилась на маму, стоявшую ближе к дверям. К счастью, я всё-таки не ударила её, зато выбила из рук алюминиевый поднос. Сахарные пирожные, видимо, только что приготовленные, разлетелись по комнате, и одно из них влажно плюхнулось прямо на мой лоб.