Игра. Змеиный остров
Шрифт:
— Ну что ты на меня пялишься, у меня на лбу твой пароль написан? Вспоминай давай. Включай голову. Ассоциации используй, ну? Вспомни, как бумажка выглядела…
— Ты можешь, — мягко произнесла Лера. — Говори все, что в голову придет, устроим мозговой штурм. Давай. Желтоватый квадратик бумаги для заметок, сложенный вчетверо… в середине — ручкой написано пять цифр. Вспоминай. Оно округлое было? Прямое?
Кирилл зажмурился, замотал головой.
— Я еще тогда сказал, что мне больше воды надо, — плачуще выговорил он, — а вы не поверили, скандалить начали… Накинулись на меня
Лера брезгливо скривилась, но промолчала.
— Забудь про баб, Кирюха, мы тебе помочь хотим. Ну, вспомни, как листок выглядел?
— Да ну вас, — с внезапно прорезавшейся агрессией рявкнул Кирилл. — Говорю, не помню, что пристали? Лишнего глотка для меня пожалели, а теперь лезете…
Он вскочил, будто обретя прежние силы, и, сутулясь, почесал в заросли.
— Он же дурака валяет, правда? — обалдело спросил Антон, ни к кому конкретно не обращаясь. — Как он мог пять цифр забыть?
— Да так, — с досадой бросил Вова. — Обезвожен, мозги отказывают, уже вон параноить начал… А ты что думал, сказки?
— Ты о чем вообще? — не понял Антон.
— О том, что люди от морской воды с ума сходят. От обезвоживания мозги клинит, понимаешь? Даже от легкого. Еще немного — и у нас тоже крыши протекать начнут. Если уже не начали… А Кирилл готов. Мертвецов уже видит.
— Ну и ладно, — передернул плечами Антон. — Пусть только пароль вспомнит.
— А если не вспомнит?
Никто не решился на это ответить. В повисшей над лагерем вязкой тишине было слышно, как что-то шуршит в кустарнике.
— Что он там делает вообще? — нервно спросил Антон, нарушая тяжелое молчание.
— У него понос, — сухо напомнила Лера.
Антон с сомнением покачал головой, прислушиваясь к подозрительным звукам.
— Похоже, он там просто так по зарослям мечется, — неуверенно проговорил он. — Опять, что ли…
Его оборвал дикий, полный ярости и страха вопль, подбросивший всех с мест.
— Перестаньте смотреть на меня! — орал Кирилл. — Чего вылупились, гады? Уйдите от меня!
Лера в ужасе прижала ладонь ко рту. Не сговариваясь, парни бросились на тропу. Сумрачные заросли гудели и жужжали, как трансформатор, и Дима не сразу понял, что это кружатся в воздухе тучи и тучи мух. Преодолевая легкую дурноту, он остановился, пытаясь определить направление. Треск ломаемых веток доносился откуда-то слева; судя по звукам, Кирилл наконец-то нашел себе достойного противника.
— Оставьте меня в покое, не смотрите! — снова взревел он.
Снова треск, глухие удары. Волосы Димы встали дыбом — он вдруг понял, с кем дерется Кирилл. Позвоночник превратился в кусок льда, и Дима покачнулся, раздираемый желанием бежать, бежать прочь, часами, километрами, лишь бы оказаться подальше от того, что напало на Кирилла. Он всхлипнул от усилия, чувствуя, как рвутся в душе какие-то тайные жилы, но все-таки взял под контроль обезумевшее от животного страха тело. Дима понимал, что это ненадолго; если он не сообразит прямо сейчас, что происходит, — его захлестнет черной волной слепой паники, и он захлебнется в собственном страхе. Но ничего правдоподобного в голову не приходило.
— Ах ты ж
— Ты о чем? — хрипло спросил Вова.
— Да Пленский же! Какая скотина…
Дима сипло хихикнул от облегчения. Пленский! Он совсем про него забыл, а зря, совершенно зря. Нет, лично, конечно, Пленский сюда не потащился. Отправил на остров наблюдателей, чтобы те докладывали, как дела у закрытых в банке пауков. Дима представил, каково это: у тебя понос, а кто-то пялится из кустов… Трудно придумать что-нибудь унизительнее. Любой бы взбесился!
— Оля, я тебе ничего плохого не делал, — донесся ноющий голос Кирилла, — мне просто вода нужна была, понимаешь? Я же не виноват, я тебя не обижал… Не смотри… Не трогай меня!
— А хорошая была версия с Пленским, жаль только, что неправильная, — подвел итог Вова. — Пойдемте уже…
Приволочь дрожащего, вяло отбивающегося Кирилла в лагерь оказалось не так уж просто. Несмотря на страшную потерю воды, весил он все еще довольно много, а идти сам практически не мог: боялся повернуться спиной к наполненному галлюцинаторными призраками полумраку. В конце концов ему позволили пятиться, лишь слегка поправляя и придерживая, чтобы не терял направление. Добравшись до стоянки, Кирилл впал в апатию и только тихо поскуливал, раскачиваясь, как китайский болванчик. Иногда он принимался бормотать и пугливо оглядывался: видно, злые духи продолжали преследовать его.
Лагерь погрузился в угрюмое молчание. Вскоре Дима понял, что не может больше терпеть, и принялся судорожно выдумывать достойный подвод для того, чтобы сбежать. Уйти просто так казалось неправильным. Все равно что спрятать голову в песок. Вот если сначала объяснить себе и другим, что в песке прячутся совершенно необходимые всем червяки, — тогда нормально…
— Слышь, Тоха, — вдруг произнес Кирилл ясным, спокойным голосом, голосом совершенно вменяемого человека. — Ты лодку-то вызовешь?
Антон дернулся, как от пощечины.
— А ты что, так и не вспомнил? — спросил он, пряча бегающие глаза.
— Нет. И не вспомню уже, кроет меня, сам видишь. Так вызовешь лодку?
Антон не ответил. Его губы нервно подергивались, руки бессмысленно шарили вокруг — то теребили край штанины, то сколупывали корку с подсохшей царапины. На миг он рискнул поднять глаза, но, встретившись взглядом с Вовой, снова потупился и судорожно сглотнул.
— Ты не волнуйся, Кирюха, — пробормотал он. — Все нормально будет, мы тебе помереть не дадим.
— «Мы»? — тихо переспросил Кирилл.
— Ну да, мы все, — с противоестественной бодростью подтвердил Антон. — Не переживай.
— А лодку-то вызовешь?
— Все нормально будет, — повторил Антон. — Не волнуйся.
Кирилл снова обмяк и погрузился в подобие транса, лишь изредка приходя в движение, чтобы отхлебнуть еще пару глотков воды. Вова рассматривал Антона как отвратительное, но занятное насекомое. Враждебно покосившись на него, тот снял с прутика последний запеченный банан и принялся тщательнейшим образом очищать его от кожуры.