Игра
Шрифт:
– Может и тварь, - выдал Каспар, опираясь на свою палку при ходьбе, - но это не запрещено правилами. Артур здорово обстрелял нас, - посмотрел вокруг.
– Это точно, - выдала цветная Рита из второй палатки.
– Давайте и на них так нападем.
– Чуть позже, сестрёнка. Мы только больше получить можем, если сейчас пойдём.
– Зарина!
– крикнул Никита.
– Мне нужна Зарина... Я щас сдохну.
– Не сдыхай, - выдал друг, посмотрев на него.
Тот поднял большой палец:
– Охренительная поддержка, братан.
–
Опустил руку.
Вскоре подлетела долгожданная Зарина и начала всех по очереди восстанавливать, после чего снова превратилась и улетела куда-то вдаль. Все спрятались по палаткам. Близился закат. Между Анной и Денисом образовался новый разговор.
– Так..?
– задумчиво протянул он, сидя полубоком к ней и протянув ноги к правой стене.
– Я сладенький?
– игриво улыбнулся.
– Сейчас, - протирала лицо влажной салфеткой, сидя напротив выхода, - ты голый, - серьёзно посмотрела на него.
Тот осмотрел себя:
– Ну...
– взглянул на лицо.
– Я бы не сказал. Я скорее обнажённый, но не голый.
– Спасибо, - начала вытирать руки, - что не нагишом здесь сидишь.
– Я бы с радостью, но скоро наша смена и мне лучше не раздеваться.
– Только это тебя останавливает?
– Ага, - кивнул.
– Меня совсем не боишься?
– с лёгким удивлением посмотрела на него.
– А чего бояться? Ты ж моя Анютка. Ты не сделаешь мне больно.
– Но иногда проскакивает, - опустила глаза на пальцы, которые вытирала.
– Но ты же не со зла, - улыбнулся.
– Ты же мой ангелочек, - подполз на коленях и обнял её, с закрытыми глазами положив голову на плечо, - в фуражке.
Анна настороженно наблюдала:
– Ты чего?
– Давай ещё обниматься, - посмотрел в лицо.
– После сражений ты хотела обниматься.
– Из-за усталости.
– А сейчас ты не устала?
– Нет. Я же перекусила тобой, - отложила салфетку в сторону.
– Так я сладенький?
– радостно улыбнулся.
– Отчасти, - обняла его, поднявшись с ним на колени.
– Почему у тебя был такой вкус?
– села на пятки, расположив ноги в шахматном порядке.
– А тебе понравилось?
– стал близко к лицу.
– Это было вкусно.
– Вкуснее, чем когда ты в прошлый раз меня ела?
– Немного. К чему такой распрос?
– Хочу узнать делать мне так ещё или нет, когда ты будешь пить меня.
– Можешь делать, но что?
– Я просто возбудился, - улыбнулся.
– Эндорфины всё-таки очень вкусные.
– Да, - посмотрела в сторону, отпустив тело.
– Вкусные.
– Ты чего?
– забеспокоился.
– Ты не смотрел на меня во время процедуры, - недовольно повернулась к нему.
– Стоп. Ты...
– протянул в замешательстве, что со временем перетекло в радость и широкую улыбку.
– Ты ревнуешь меня?
– Нет, - посмотрела в сторону, сложив руки на груди.
– Ань, - колыхнул её, - серьёзно?
–
– Ты ревнуешь меня?
– Не говори таких глупостей. Никого я не ревную.
– Но ты ревнуешь, - радостно погрозил пальцем.
– Анют, ну ты же, - прижал к себе, - ревнуешь, - заглянул в лицо.
– Ну чуть-чуть.
– Совсем чуть-чуть.
– Да!
– прижался к ней с закрытыми глазами.
– Ревнуешь! К себе же!
– Не кричи.
– Но ты ревнуешь...
– прищурился.
– Не хочу пить твою кровь с эндорфинами, что предназначаются кому-то другому.
– Ревнуешь.
– Прекрати.
– Совсем чуть-чуть.
– Успокойся.
– Не-а. Ты меня ревнуешь.
– Ударю.
– Не-а, - радостно мотнул головой.
– Ты меня ревнуешь, значит я небезразличен тебе, а ты, - прижался лицом к шее, закрыв глаза, - мне. Ты меня не ударишь.
– То, что я тебе не безразлична, я уже знаю.
– Ага, - радостно кивнул.
– Но теперь и я для тебя не пустое место, - радостно сжал её.
– Почему ты так радуешься?
– Потому что, - посмотрел в глаза, - теперь это взаимно, - поцеловал её.
– Как давно, - отвела взгляд, - ты стал смотреть на меня?
– Не знаю, - пожал плечами.
– Оно как-то постепенно натекло. А что?
– Раньше ты не вёл себя как-то особенно при мне.
– Ну... Я был поспокойнее. Я ж не хотел, - перешёл на шёпот, - выглядеть перед тобой как настоящий идиот.
Та посмотрела на него:
– В моих глазах ты не был идиотом. Ты был ребёнком, что радуется всему подряд.
– А вот это уже обидно было, - отпустил её, отвернулся, отошёл к выходу и сел, скрестив ноги.
– Я не ребёнок какой-то.
– Но ты так выглядишь.
– Как? Как легкомысленный подросток?
– Да.
– Ещё скажи, что лучше было бы, если б я был весь таким серьёзным и совсем не веселился, - обнял колени, подняв их к лицу.
– Я не говорю такого, но...
– Опять эти "но", эти громадные "но", что так любят использовать "взрослые". Вы ничего не понимаете в жизни, все 40 лет просиживая на одном месте и с теми же людьми. Вы никогда не радуетесь мелочам и в пасмурной погоде видите только серые облака, а не отдых от солнца. Вы убийцы радости и счастья.
– Но постоянно радоваться тоже нельзя, - расплела руки, глядя на него.
– Из такой несерьёзности ничего не выйдет.
– Супер! Я ещё и не серьёзный! Да я, - недовольно обернулся, - вытерпел за свою жизнь столько боли, что мало какой "серьёзный" выдержит! Он сразу же сломается из-за своего серьёзного отношения к любой мелочи! Я, - ткнул себя в грудь, - открываю нашу игру бездумно бежа на соперников и только я могу увести свирепых от нашего лагеря пока вы все собираете наши вещи! Это я такой несерьёзный и легкомысленный или это вы все зациклены на правильности и взрослости?!
– раздражённо открыл выход и вышел на улицу.