Игра
Шрифт:
Он только что вернулся в каюту. Катарина молча, с опаской наблюдала за ним широко раскрытыми глазами, но он прошелся по каюте, не глядя на нее, хотя и твердыми, но чуть расслабленными шагами. Катарине показалось, что она уловила запах бренди. Может, он пьян? Эта мысль ей вовсе не нравилась. По воспоминаниям детства она знала, что алкоголь делает с мужчинами, и напряглась еще больше.
Пират все еще ни разу не взглянул в ее сторону. Он открыл шкафчик и стянул с плеч рубашку. Катарина еле удержалась, чтобы не ахнуть, когда
Что вы делаете? — испуганно воскликнула она. Он повернулся, глядя на нее открытым и непривычно мягким взглядом.
Меняю рубашку.
Катарина отвела глаза от крепкой, как каменная плита, груди, покрытой темно-золотистым пушком, и от твердого плоского живота. К ее величайшему облегчению, он натянул белоснежную тунику. Она поняла, что запах бренди шел от рубашки, которую он отбросил в сторону.
Теперь она не сводила с него глаз. Он остановился в середине каюты, привычно расставив ноги для устойчивости.
Нам с вами надо достичь взаимопонимания, — сказал он.
Она с радостью заметила, что он четко выговаривает слова. Он был трезв, или почти трезв. Не отвечая, она внимательно разглядывала его, зная, что не должна давать ему повода вспылить, не должна ничем разжигать его желание.
Он мельком взглянул на ее лицо.
Вы так красивы, Катарина. Знаете ли вы, что вы снитесь мне по ночам?
Она уселась прямее, понимая, что все-таки он пьян, потому что они встретились только этим утром.
— На свете много красивых женщин.
— Верно, — согласился он, и это согласие почему-то разочаровало ее. Он положил руки на узкие бедра, выдавая внутреннее напряжение. — На свете есть множество красоток, но все ли они умны и своевольны?
— Вы смеетесь надо мной? — Она взглянула ему в глаза.
— Нет, дорогая, ни в коем случае.
Катарина застыла, вжавшись в стену. Ей вовсе не понравился оттенок его смеха и это обращение.
Вы все еще боитесь меня. — Взгляд его стал жестче. — Я должен извиниться за свое поведение.
Она широко раскрыла глаза. Чтобы пират извинялся за свои отвратительные действия?
— Вы слишком очаровательны, но все же мне следовало бы держать себя в руках. Единственным моим оправданием является то, что я никак не ожидал от вас такого присутствия духа.
— Это не оправдание. Джентльмен никогда бы так не поступил.
Уголки его рта приподнялись, но он как-то сумел придать своему лицу покаянное выражение.
— Но ведь я дикарь, как вы уже успели сообщить.
— А разве не так?
Мне нечего возразить. — Его взгляд потемнел. — Вам очень хорошо удается вывести меня из себя. Я еще не встречал женщины, которой удалось бы так меня разозлить. — На его виске трепетала жилка, лицо выражало отвращение. — До этого я и пальцем не трогал женщину,
Катарина не выдержала и презрительно рассмеялась. Он был не просто пиратом, а еще и О'Нилом, а этот клан отличался диким нравом. Они происходили из самых глухих мест Северной Ирландии и были чуть ли не другой расой. Она вспомнила об имевшем дурную славу Шоне О'Ниле, который был вождем клана, пока его не убили несколько лет назад. Катарина видела его однажды, когда ей было девять лет. И она помнила, какой он был огромный, черный, злой и страшный.
И это говорит О'Нил? — воскликнула она. — Все знают, как О'Нилы обращаются с женщинами.
Он посмотрел ей в глаза взглядом острым, как бритва. Она еще больше вжалась в стену. Ей надо следить за тем, что она говорит! Ни в коем случае нельзя его злить.
Он ничего не сказал и, сделав глубокий вдох, отвернулся, все еще упирая кулаки в бедра. В конце концов он снова повернулся к ней и сказал негромко, явно сдерживая себя:
Я не хочу с вами ссориться. Не для того я вас захватил, чтобы ссориться с вами.
Она сглотнула, отлично понимая, для чего он ее захватил.
Катарина, давайте кончим враждовать. Во вражде нет никакого смысла. Вам абсолютно необходим защитник, а я более чем охотно готов выступить в этой роли. Теперь-то вы уже должны понять, что у вас нет другого выбора. А стоит вам хоть не много пожить со мной, вы увидите, что это нисколько не неприятно.
Катарина пыталась выкинуть из головы представлявшиеся ей уже непрерывным потоком картины — он и она, разгоряченные, сплетенные вместе. И чувства, о которых ей не хотелось вспоминать, ощущения, доселе не испытанные, — хотела бы она навеки позабыть все это.
Я хочу поехать домой.
Его серые глаза смягчились, и он не сразу ответил:
У вас нет дома.
Она проглотила застрявший в горле комок, вспоминая замок Эскетон, вспоминая Кастлмейн и Шанид.
Я хочу поехать к отцу. — Ее голос дрожал, и она подумала, что похожа на ничего не понимающего испуганного ребенка.
Пират уставился на нее глазами, полными непонятных ей эмоций.
Значит, вы хотите вернуться к Фитцджеральду, хотите жить с ним и с его ни на что не годной женой в изгнании, в бедности, в позоре?
Я хочу выйти замуж. Выйти замуж за ирландца и вернуться в Ирландию. Я хочу иметь детей и свой собственный дом. Мой отец найдет мне подходящего мужа, я в этом уверена.
Думаете, найдет? — мягко спросил Лэм.
— Да!
И за кого же вы теперь можете выйти замуж, леди Фитцджеральд? Вы собираетесь стать женой клерка или фермера?
Этого она даже представить себе не могла — выйти замуж за клерка или фермера. Сама эта мысль так потрясла ее, что почти целую минуту она не могла вымолвить ни слова, желая только, чтобы он перестал смотреть на нее так, как будто сочувствует ее бедственному положению.