Игра
Шрифт:
В открытой двери, прислонившись к косяку, стоял Лэм. Она в изумлении открыла глаза, потому что в первое мгновение не узнала его.
На нем были надеты свободные белые шаровары, обмотанные широким пурпурным поясом, на котором висел меч — его собственный, как она теперь поняла. Широкая грудь и мощный торс Лэма были обнажены — и имели цвет темного дуба. Он загримировал руки, шею, лицо и даже волосы, которые в довершение эффекта украшал красный тюрбан. Контрастирующие с темной кожей глаза казались серебристыми.
Потом она сообразила,
Он невесело улыбнулся, вошел в комнату, захлопнул дверь ногой и отбросил тюрбан в сторону, потом повернулся к ней, играя мышцами груди и торса. Его взгляд скользнул по ее телу, задержавшись на тяжело вздымающейся груди и выступающими сосками, и остановился меж бедер. Он оттолкнулся от двери.
Как долго вы здесь стояли? — воскликнула Катарина.
Лэм мягкими шагами подошел к ней, неприятно улыбаясь, и на мгновение дотронулся до ее разбухшего лона.
Достаточно, чтобы насладиться отличным представлением, гораздо лучше того, что показывали внизу.
Катарина уставилась на него. Он шпионил за ней. Теперь она вдобавок к стыду ощутила ярость.
Повернувшись к нему спиной, она сдернула с кровати одеяло и торопливо обмоталась им. Только она успела повернулся к Лэму, как он сорвал с нее одеяло и отбросил его в угол, потом схватил ее за руки.
Вы мне не ответили.
Несмотря на внезапно охвативший ее страх, Катарина вздернула подбородок. Она тяжело дышала, остро ощущая свою наготу и его прикосновения. Ее соски касались мягких волос на его груди.
— Я не должна перед вами отчитываться, негодяй!
— Я видел, как вы заигрывали сначала с Хоуком, потом с Дадли, — прорычал он.
Тяжело дыша, она вырывалась, надеясь высвободиться и ударить его. Он только засмеялся и обхватил ее ягодицу ладонью. Она застыла. Он прижал ее к своим каменным, обтянутым шелком бедрам. Катарина задохнулась от требовательного, всепоглощающего, лихорадочного желания.
Он снова рассмеялся. В довершение всего его расставленные пальцы скользнули ниже, от ягодиц к месту соединения бедер, и он принялся дразнить ее девственную пещерку. Катарина ахнула.
Он так сжал челюсти, что, казалось, зубы вот-вот раскрошатся. Его серые глаза метали молнии.
— Вы уже совсем готовы! О ком вы думали, говорите!
— О Лечестере! — выкрикнула она, зная, что это приведет его в ярость.
Он изо всех сил оттолкнул ее, и она упала на кровать.
Проклятие! Так я и знал! Катарина встала на колени.
— Он предлагает мне больше, чем вы, — хрипло выдохнула она, зная, что еще сильнее раздразнивает его, но не в силах удержать себя. Она знала, что должно случиться, и ей отчаянно хотелось этого. Потому что все разумные соображения оставили ее в тот момент, когда она его увидела.
— Что он вам предлагал? — взревел Лэм. — Что, кроме своего большого члена?
Катарина ощущала его взгляд на своих покачивающихся грудях.
Кенилуорт. — Это
Лэм коротко рассмеялся, глядя на нее.
— Вы просто глупы. Если вы станете его женой, королева отрубит вам голову. Обезглавит вас и отберет у него все, чем она его одарила. Вы меня поняли, Катарина?
— Вы просто ревнуете, потому что он может дать мне больше, чем вы. Потому что он благороден и что-то значит, а вы всего-навсего пират, всего-навсего сын Шона О'Нила! — Она с вызовом взглянула на него.
— Может он дать вам больше этого? — Он дернул ее руку к себе, прижимая ее ладонь к своим чреслам. Катарина ахнула от ощущения пульсирующей плоти. — Говорят, что у него большой член, но и у меня не меньше. Может, вы хотите сравнить нас, Катарина, прежде чем примете решение?
Катарина стонала, не в силах что-нибудь сказать. Все внутри ее, от бедер и выше, так болезненно напряглось, что она не выдержала и вскрикнула. Лэм толкнул ее, и она упала на спину, с готовностью раскинув ноги. Их взгляды встретились. Катарина вполне осознавала свое бесстыдство. Она вполне понимала, что сейчас лишится своей так ценимой невинности. Почему-то этой ночью ей все это было безразлично.
Лэм больно схватил ее за колени, раздвигая ноги еще шире.
— Вы слишком далеко заходите, — прошипел он, глядя на нее. Он протянул руку и глубоко просунул палец внутрь нее, пока не наткнулся на преграду — доказательство ее невинности. Катарина ахнула, выгибаясь ему навстречу. Его имя уже готово было сорваться с ее губ. Лэм замер и не двигался. Катарина застонала, дергаясь из стороны в сторону и ничуть не стыдясь этого.
— Значит, Лечестер еще не добрался до вас. И не доберется, Катарина. Ясно?
Она заморгала, только теперь осознав, что он сделал.
— Ублюдок! — взвизгнула она, садясь и пытаясь оторвать от себя его руку. — Вы что, думаете, будто можете меня обследовать, как какой-нибудь доктор? Будьте вы прокляты!
— Мне все меньше верится в то, что вы воспитывались в монастыре, — поддразнил он. Внезапно он просунул в нее два пальца, и Катарина замерла, не в силах вздохнуть.
Ложитесь, — приказал он, — и покончим с этим. Конечно, Лечестеру все равно, девица вы или нет. Но будь я проклят, если позволю ему взять то, что считаю своим!
Хотя Катарине ничего так не хотелось, как почувствовать его в себе, от его слов она пришла в ярость. Она встала на колени и изо всех сил заколотила кулаками по его груди. Он со смехом схватил ее за запястья, что разъярило ее еще больше.
Я не принадлежу вам, — прошипела она. — Я принадлежу только себе, а со временем буду принадлежать мужу.
Лэм, по-прежнему смеясь, дернул ее к себе, и она оказалась в его объятиях.
Милая, — пробормотал он самым проникновенным тоном, — мне не хочется вам это говорить, но когда мы покончим с этим, никто другой на вас не женится. — И тут же его рот властно накрыл ее губы.