Играть, мстить и править
Шрифт:
«Справедливо ли это? – начал думать Эмиль. – Я получил свои вещи за счёт усилий других. Пока эти игроки с трудом добывают каждый золотой, я просто забирал у некоторых целые дни и даже недели труда».
«В реале воровство преследуется по закону, но в Хайреволте разве то же самое? Хрюль просто пересоздает персонажа и дальше идёт дальше воровать. В игре эта
Сделав выводы в свою пользу, Эмиль решил оставить своих новых врагов в покое и переместился в другую локацию.
Так Эмиль продолжал развиваться и воровать. Когда он поднял сорок пятый уровень, за день наворовал около трехсот золотых. Когда поднял шестидесятый, за день наворовал тысячу золотых. Тогда Эмиль впервые попробовал вывести деньги в реал, едва не плача от счастья. И тысяча золотых превратилась в пятьдесят тысяч рублей на созданной за минуту виртуальной карте, привязанной к интернет-кошельку. Это была стоимость недорогого нового электросамоката, который Эмиль купил и оставил недалеко от дома, и о котором он ничего не сказал матери.
Когда же Эмиль пришел домой, он застал следы слез на лице мамы.
«Неужели она знает? Она так рада за меня, что расплакалась?»
Но дело было в другом. Мать без перерыва звонила Михаилу, а тот просто не брал трубку. Прошло уже три месяца их разлуки, и до мамы наконец дошло, что это был разрыв. Сначала Эмиль испугался, что Михаил заберёт капсулу, но потом посчитал наворованное золото и понял, что сам сможет купить себе новую капсулу. Эмиль попытался приободрить мать, сходил в магазин за цветами и ее любимыми конфетами.
– Мам, не переживай, – сказал он, вручая подарки.
– Откуда у тебя деньги? – серьезно спросила она.
– Нашел кошелек…
– Нашел кошелек? Нашел кошелек… – снова она всхлипнула, по пути на кухню снова взялась за телефон, –
Эмиль оставил маму в покое, сделал уроки, перекусил и зашёл в игру.
Игровой сеанс проходил удачнее обычного. На счету Эмиля прибавилась ещё тысяча золотых, и он должен был играть ещё два часа. Но сеанс завершился раньше.
Экстренное завершение игрового сеанса.
Парень увидел разгневанное лицо своей матери. В руке у нее был нож и перерезанные провода, вытянутые из-под панели капсулы.
Эмиль присел. В нем боролись ужас и злость.
– Это что такое? – чуть ли не кричала она, тыча в Эмиля листом бумаги. – Он нашел его, ты понимаешь? Он видел его!
Эмиль присмотрелся и понял, что дело плохо. Это был тот самый лист с диагнозом матери, который Эмиль прятал в вещах в шкафу.
«Я же хотел его перепрятать!
Нужно было его перепрятать…
Михаил сам залез ко мне в шкаф и нашел его.
Нужно было его перепрятать…»
– Я видела его на улице! Он не уезжал ни в какую командировку! Он нашел этот листок у тебя в шкафу! Это катастрофа, – судорожно повторяла мать. – Никто не захочет быть с женщиной с таким диагнозом. Ты разрушил мне жизнь, маленький ублюдок!
Она замахнулась и со всех сил стала лупить сына по лицу, продолжая то ныть, то кричать. Затем стала царапаться.
– Никогда в жизни! Никогда больше ты не зайдешь в свою игру! Ты понял? Никогда!
Эмиль закрыл лицо руками и терпел.
Скоро истерия закончилась. Мать молча ушла к себе в комнату. Тогда Эмиль вылез из капсулы, пошел в ванную, умыл окровавленное лицо. И просто сидел и думал, что делать дальше. Он на самом деле чувствовал вину перед матерью, но после этой выходки она вызывала в нем отвращение.
«Вся моя жизнь в игре. Что же теперь?»
Спустя полчаса Эмиль понял, что мама ему больше не нужна. Он вышел из ванной и пошел собирать вещи. И когда он собирался уходить, мать перегородила ему дорогу.
Конец ознакомительного фрагмента.