Играя на струнах души
Шрифт:
«Спасибо, что сорвал ожидаемый эффект, засранец».
Я топаю прочь от стола, чтобы надуться наедине, как взрослый мужчина, которым я и являюсь.
ТЕЙЛОР
— Томми!
Меня обступает море тел, моя семья бурно приветствует меня, хотя мы не виделись всего две недели.
Медведь, Скрип, Судья, Лекарь, Коротышка… никто из них не называет меня по настоящему имени. Не то чтобы я не знала их настоящих имен, но, живя на гастролях в тесном кругу людей по несколько месяцев подряд, прозвища становятся образом жизни, ласковыми обращениями.
— Ты вернулась. —
Опыт моего отца связан с тяжелой работой в туристическом бизнесе, где женщин очень мало. Дикси сложена как полузащитник и выжимает больше веса, чем большинство парней, что доказывает ее место в команде роуди. Она также практически вырастила меня. Научила меня брить ноги, позаботилась о том, чтобы я была на высоте в своих онлайн-занятиях, и стрижет меня до сих пор.
Я крепко обнимаю ее.
— А ты думала, куда я пойду?
Мой папа подходит ко мне, кладет свою большую руку мне на шею сзади и сжимает. Он никогда не обнимал и не говорил мне приятностей. Его сжатие говорит обо всем — я здесь для тебя, слежу за тобой, поддерживаю тебя, даже люблю тебя.
— Теперь Томми — наемный роуди.
Семья разражается новыми аплодисментами.
— Ты опоздала, — говорит Буки сквозь свою отросшую седую бороду и усы.
Во время перерыва между турами мне исполнилось восемнадцать лет. Мой отец, великий Элайджа «Пророк» Марстен, предоставил мне выбор: остаться в нашей квартире в Лос-Анджелесе, устроиться на работу и пробивать себе дорогу в жизни самостоятельно, либо присоединиться к команде «Элит тур» в качестве официального сотрудника. Мне не нужно было долго думать, чтобы принять решение. Я не вписываюсь среди богатых и красивых жителей Лос-Анджелеса, а долгое пребывание на одном месте вызывает у меня тревогу. Последние десять лет своей жизни я прожила в состоянии движения вперед, и шоссе зовет меня. Кроме того, за эту работу отлично платят, и я смогу увидеть мир со всеми моими любимыми людьми.
— Проверка биографии, документы о приеме на работу, тест на наркотики — я все прошла, так что они доставили меня на встречу с вами, ребята. — Я притворно бью Буки в живот. — Теперь я официальный сотрудник. Что означает…
Коротышка обхватывает меня за плечи.
— Нам больше не нужно с тобой нянчиться.
— Ты можешь купить себе сигареты и перестать воровать мои! — добавляет Медведь.
— Больше никаких побегов тайком с мальчиками, — говорит Дикси только мне.
Я закатываю глаза.
— Да, ладно, обе эти вещи случались только один раз.
Я обнимаю Коротышку, пузатого мужчину средних лет с хрипотцой курильщика.
— Я претендую на верхнюю койку.
Скрип обхватывает одной ладонью макушку моей увенчанной бейсболкой головы и игриво встряхивает.
— Ты новичок и будешь спать там, где тебе скажут.
— Посмотрим, старик. — Я пихаю его плечом и улыбаюсь отцовской любви, которая светится в его глазах.
Пол Фостер протискивается сквозь толпу, его голубые глаза сверкают. В
— Я рад, что ты решила присоединиться к нам.
Пол улыбается мне, и у меня слегка трепещет в животе, что я нахожу крайне раздражающим.
— Нет. — Мой отец подходит к Полу сзади, берет его за плечи и отводит в сторону — к восторгу всех присутствующих.
Пол смеется, в последний раз оглядывается на меня и подмигивает, прежде чем исчезнуть в толпе.
Я часто задаюсь вопросом, обратила бы я внимание на Пола, если бы была обычной девочкой-подростком, занимающейся спортом в средней школе и играющей с ребятами по выходным в баскетбол. Привлек бы мой взгляд такой парень, как Пол, если бы у меня были сотни парней на выбор? Скорее всего, нет.
Но в дороге круг возможных романтических партнеров невелик, а звезды… ну, как бы соблазнительно ни было для большинства женщин влюбиться в рок-звезду, для них женское сердце так же одноразово, как вчерашние трусы. Пол, может быть, и не идеален, но единственный другой вариант — быть с какой-нибудь дерьмовой рок-звездой. Нет, спасибо.
— Томми, хватай тарелку. — Глубокий голос отца отрывает меня от моих мыслей. — Поешь.
После нескольких последних поздравлений я беру тарелку и наваливаю на нее сэндвич, чипсы, яблоко и хватаю колу. Сажусь за стол с членами команды, оглядывая комнату.
Звезд легко заметить. Как бы они ни старались выглядеть как обычные граждане, джинсы у них дизайнерского покроя, а кроссовки — новые, из коробки. Даже их волосы имеют претенциозный, слишком неприхотливый в уходе вид, достижение которого, вероятно, стоило пятьсот долларов.
Я перебираю пальцами свои волосы длиной до плеч. Возможно, мне и самой пора подстричься.
Киваю подбородком в сторону хедлайнера этого тура, Джесси Ли.
— Он все еще трезв?
Мой отец утвердительно хмыкает, вытирая майонез со своих усов.
Третьим туром, на который я поехала, был тур Джесси Ли. Мне было одиннадцать. Джесси был пьяницей и наркоманом, и его образ жизни следовал за ним в дороге. До шестнадцати лет мне не разрешалось выходить из отцовского грузовика после захода солнца. Но из окна я видела многое.
Большая часть группы Джесси расположилась за одним столом, каждый из парней рядом с женщиной.
— Они не похожи на поклонниц. — Я откусываю большой кусок от своего сэндвича.
— Это жены.
— Хм, рискованно, — говорю я с набитым едой ртом.
Отец снова ворчит.
Я была в достаточном количестве туров, чтобы знать, что жены и поклонницы не сочетаются. Не то чтобы я когда-либо говорила о том, что видела.
Правило роуди № 1: Все, что происходит в дороге, остается в дороге.
Я складываю свою бумажную тарелку, превращая ее в воронку, чтобы все крошки чипсов попали мне в рот, затем собираю мусор.
— Ты собираешься отправить меня поработать?
Отец передает мне свой мусор.
— Серьезно?
Он тупо смотрит на меня темно-серыми глазами и не улыбается.