Игривый бит

Каннинг Оливия

женщиной в мире.

– Но ведь так и есть. Мне не нужно ничего придумывать.

Глава 18

Дожидаясь сигнала выхода на сцену, Эрик стоял позади своей установки и

покручивал в руке палочку. Он улыбался, слушая в наушнике мягкий голос Ребекки,

раздающий указания. Эта женщина слишком хороша, чтобы быть правдой. Словно она

была создана специально для него. И сейчас все было идеальным. Он ждал, когда же с

неба упадет метеорит, и

все испортит. Вся его жизнь состояла из череды неудач. Поэтому

и то чудесное, что у него было с Ребеккой, должно было скоро закончиться. И когда это

случится, то изменит его навсегда.

– Эрик! Эрик? Эрик! – его имя эхом звучало в его голове. Ребекка кричала в

наушнике, привлекая его внимание.

Он понял, что в зале зажегся свет, и он уже должен отбивать первые биты

«Прекрати», а он еще даже не сидел за установкой. Дерьмо! Надо перестать мечтать на

работе. Он быстро сел на свой трон, он же маленькая табуретка, и начал обивать ритм

ногой.

В это же время прожектор осветил белоснежный рояль, окрашивая его сначала в

красный, желтый, потом зеленый, все время, пока Джейс играл вступление. Остальные

участники тоже вступили, Сед закричал первые ноты, заглушая собравшихся зрителей.

Эрик забыл о своих неприятных мыслях, растворяясь в музыке, бите, позволяя ей уносить

его в мир, где нет ничего, кроме звуков. Размахивая руками, отбивая ногами по басовым

барабанам, он полностью отдавался ритму. Он почти забыл, что должен был петь припев.

Пока Сед с разной интонацией и громкостью кричал «Прекрати», Эрик вступил со своим

мелодичным отрывком. Он сосредоточился на дыхании, пока руки и ноги продолжали

отбивать ритм. Он обожал эту песню, но было погано петь и играть одновременно, ему не

хватало воздуха. К концу первого куплета он уже задыхался и постоянно сбивался. И лишь

оставалось надеяться, что пел он хорошо, и его голос не походил на речь через рупор. Он

обрадовался, когда Ребекка предложила выключать микрофон в перерывах между его

пением. Теперь он мог не беспокоиться, что все будут слышать его тяжелое дыхание во

время соло.

В этот момент воспроизведение в его наушнике выключилось. Он сбился с ритма,

пытаясь подстроиться под звучавшую музыку. Сед вступил на несколько битов позже,

поэтому трое гитаристов заиграли быстрее, пытаясь подстроиться по Эрика.

– Маркус! – Эрик услышал испуганный голос Ребекки. – Маркус! Проигрыватели

отключились! Маркус!

Она была права. Проблема была именно в этом. Группа слышала эхо из колонок, а

не то, что они играли.

– Ты сама программировала эту чертову

песню, – сказал Маркус. – Это твой косяк,

не мой.

Сед перестал петь, опустил микрофон, глядя за сцену, где Маркус стоял, сложив

руки на груди. Группа последовала примеру Седа и поочередно перестала играть. Эрик

замер, истекая потом, тяжело дыша, гадая какого хуя сейчас произошло. У них никогда не

было таких проблем. Неужели Ребекка реально облажалась? Его первым желанием было

вступиться за нее, но в действительности он не знал, чья это была вина.

– Не мели ерунды, Маркус! – Ребекка продолжала переговариваться по микрофону.

– Ты оператор подзвучки. Ты отвечаешь за проигрывание в наушниках группы. Это никак

не связано с моей программой. Она отвечает за звук для зрителей, а не то, что слышит

группа. Тем более, ты даже не используешь мои настройки.

– Простите, ребята, – обратился Сед к зрителям. – У нас небольшие технические

проблемы. Мы скоро вернемся, никуда не расходитесь. – Его голос с задержкой в пол

секунды послышался в их наушниках.

– Или можете начать раздеваться, – сказал Трей, и его голос также зазвучал в их

наушниках. Он поднял край своей футболки, демонстрируя живот группе фанаток в

первых рядах возле сцены.

По эху в его наушниках, он мог с уверенностью сказать, что это была ошибка

оператора подзвучки. Ребекка отвечала только за усилители, и не имела никакого

отношения к передаче звука между музыкантами. Это была работа Маркуса. Неужели он

думал они настолько тупые, что не поймут этого?

– Тогда объясни, откуда взялось эхо в наушнике, когда Сед и Трей говорили в

микрофоны? – говорила Ребекка, задыхаясь от гнева. – Ты не можешь винить в этом мою

программу или настройки. Может они не знают, как это работает, но я в этом разбираюсь.

Ты пытаешься выставить это моей ошибкой, чтобы они меня уволили.

– Это полный бред – зарычал Маркус. – Девочка, да ты …

– Пойми, ты, придурок, дело не в нас. А в группе, их выступлении, и

многотысячной толпе, пришедшей на концерт, – продолжала Ребекка. – Так что, вытащи

свою самовлюбленную голову из задницы, и делай свою гребанную работу. Если у тебя

есть ко мне претензии, выскажешь их после концерта.

– Черт, милая, – сказал Эрик себе под нос. – Обожаю, когда ты такая властная. Это

меня так заводит.

Зрители взорвались оглушающим смехом. Сед повернулся, глядя на него с

удивлением. Эрик побледнел.

– Дерьмо, я забыл о включенном микрофоне, – сказал Эрик.