Игрок

Гейл Александра

— Сколько недель нужно, чтобы он встал на ноги, вышел на работу, стал самим собой?

— Жен, сядьте в машину.

— Да что вы за человек такой? Почему вы ни на что не можете ответить прямо и однозначно?!

В попытке угомонить разъяренную женщину (что само по себе непросто), Власов делает шаг навстречу и накрывает мои губы своими. В голове мелькает мысль: вот бы всегда меня так затыкали! Секунду мы оба просто стоим, соединившись губами — даже руками друг друга не касаясь, привыкая к мыслям и ощущениям, а затем, не разрывая контакта, Власов чуть наклоняет голову и касается языком уголка

моего рта. Это безумно приятно. Стою, закрыв глаза, жду, чтобы он продолжил. Даже дышать боюсь, открывать глаза не рискую — не спугнуть бы волшебство. Кажется, со мной соглашаются. Власов целует медленно, нежно, но не осторожно. Несколько раз его язык бесстыдно касается моих губ, словно намекая на то, что бояться нечего… В какой-то момент, поймав тягучий ритм, я присоединяюсь. Этот поцелуй вдумчивый, изучающий, Власов словно вменяет мне в вину то, насколько я небрежно отнеслась к близости в прошлый раз. И верно: моей целью было что-то сказать, а не почувствовать. Теперь все иначе.

— Садитесь в машину, — говорит Власов, отступая назад, и я запоздало понимаю, что мы так и не коснулись друга друга, даже пальцами. — Сейчас мы поедем в какое-нибудь местечко, где можно вкусно поесть, и поговорим о вашем отце и не только.

Внезапно мне вспоминается тот раз, когда я вынуждала Арсения сесть в мою машину. Приходится зажмуриться и приложить усилия, чтобы отогнать образ. Не стоит проводить аналогии. Все закончилось, все забудется. Мы забудемся. Однажды я проснусь и пойму, что больше не болит. Что операция помогла… А что до реабилитации — она неизбежна. Вынуждая себя переключиться хоть на что-нибудь, пытаюсь съязвить:

— В первый раз целовать девушку с языком неприлично.

— Нет, неприлично девушке сбивать кавалера с ног поцелуем, — без труда парирует Власов.

А ведь наш доктор не безнадежен. Врачи дают хорошее заключение.

Сантино

Заметив, что еще чуть-чуть, и пепел с сигареты осыпется прямо на одежду, вынимаю папироску изо рта и стряхиваю пепел прямо на пол гаража. Сижу на капоте какой-то старой машины и слежу за тем, как Ян наворачивает круги на недобитой ламборгини отца. Временами тру глаза от едкого дыма горелой резины: кролик устраивает дрифт в закрытом помещении. Объясните, как с таким уровнем интеллекта этот идиот дожил до своих девятнадцати? Он за зрелищность вопреки здравому смыслу: крышка капота отсутствует, фара держится на одной лишь изоленте, но братца это не останавливает. Подвеску он перебрал — теперь доволен. И, говоря он, я имею в виду его одного. Не думал, что этот мальчишка хоть на что-то годится, но с машиной он справляется играючи. Ребята из мастерской, конечно, помогают, но приходится признать, что Елисеев молодец. Только сейчас речь вовсе не о нем.

— И как она? — спрашиваю, вставляя в зубы сигарету снова.

— Жен? — уточняет Остроградов.

Блондин из службы безопасности Алекса подъехал в гараж минут двадцать назад и рассказал о том, что у инопланетянки проблемы из-за извращенца Григория. Сказать, что новость меня зацепила — ничего не сказать. Я должен быть благодарен, что она меня больше не беспокоит, но какого черта не позвонила? Будто я отказал бы в помощи. Так ведь нет — сказала, что уходит с концами, и ушла.

На вопрос Вадима не отвечаю, справедливо рассудив, что сам догадается, и не зря:

— С Григорием она больше не виделась. Но это пока.

— А почему сюда пришел, а не к Алексу? — интересуюсь. Нет уж — дудки! Задолбало, что

всем от меня что-то надо, а я и понять не могу зачем.

Затянувшееся молчание заставляет повернуть голову.

— Жен категорически против его вмешательства. Говорит, с каким-то знакомым врачом советовалась, и он сказал, что Алекса волновать нельзя, — закатив глаза, сообщает Остроградов.

— Ясно.

Разговор не клеится, тема весьма щекотливая. Кажется, сам Вадим не очень понимает, что ему от меня надо, поэтому временно меняет тему.

— Это та самая ламборгини? — уточняет мой собеседник, явно впечатленный устроенным кроликом шоу. — Лихо Ян ее подлатал.

— Алекс ему столько бабла на ремонт тачки выделил, что любой автонекрофил помер бы от восторга. Вон, смотри, крылья и капот уже в кучу свалены. Осталось поставить, да покрасить.

— Быстро вы.

— А чего тянуть? Он это давно затеял, детали заказал. Заняться было нечем — вот и подрядился. — Помолчав секунду, возвращаюсь к прошлой теме разговора: — Отморозок ей угрожал?

Как-то так получилось, что, несмотря на разницу в возрасте и статусе, мы с блондинчиком из службы безопасности Алекса нашли общий язык, как только Елисеев старший нас представил друг другу пару месяцев назад — в больнице, и пояснять ему ничего не нужно. Навряд ли это моя заслуга, но и противиться панибратству с человеком, который может быть полезен, глупо. Мне вообще этот тип по нраву. Не робкого десятка.

— Не напрямую. Он взаправду надеется, что она согласится… — и тут заминка.

— С ним спать, — заканчиваю, с трудом подавляя бешенство. Ублюдок все-таки добрался, значит. Живо вспоминается тошнотворный коллаж из фотографий на стене. — Как думаешь, что он сделает, если Жен не согласится?

— Для него важнее место Алекса, — пожимает плечами Острогардов.

— Чушь. Если девчонка понравилась и в голове засела — ее папочка всегда будет на вторых ролях. Кем бы он ни был.

Особенно если речь о такой девчонке. Порывистой и противоречивой. Умеющей брать и отдавать. Знающей цену борьбе и победе.

— На что ты намекаешь? — уточняет Вадим.

— Я видел, как он на нее смотрел. Как ублюдочный насильник. Просто так он не отстанет. У нее проблемы.

Докуриваю сигарету. Берусь за новую.

— Нет, хлопчик, — фыркает Вадим. — Это у нас проблемы. И у вас с этим вот, — тычет он пальцем в ламбо. — Тоже. Если Алекс поймет, кто подставил его принцесску под удар…

— Что предлагаешь? — обрываю. Мне не хочется думать, что может с ней сделать подобный отморозок.

— Ты должен ему денег.

— Я ему ни хрена долбаного не должен, — огрызаюсь.

— Нет, должен. Или ты сделаешь все, чтобы убедить его, что должен. Попытаешься уговорить его решить проблемы мирным путем.

— Ты долбанулся? Я же не совсем осел. Да и ему надо не это.

— Осел ты или нет, меня мало волнует, Сантино. От кучи бабла Григорий не откажется — не идиот ведь. Это как… вишенка на торте. Облапошить всех куда приятнее, чем облапошить почти всех. Убеждай, умасливай, хоть ощипанным соловьем заливайся, но убеди Григория прийти на встречу и забрать деньги.