Игрок
Шрифт:
— Просто повезло, — ответил Коркоран. — Ты лучше скажи, каким образом ты оказался здесь, Бристоль? И что я тебе сделал?
— Вчера вечером в Юджине тебе повезло и ты раздел меня до нитки. Но разве это можно назвать везением? Не везение, а просто ловкость рук, а, Коркоран? Признайся…
— Ты думаешь, я жульничал, когда играл в карты?
— Знаю наверняка. Помоги мне остановить кровь, эта пуля…
— Бесполезно! Ты умрешь, Гарри Бристоль.
Раненый качнулся в руках Коркорана, который его поддерживал; глаза его расширились,
— Это неправда, — произнес он наконец. — Я чувствую, это неправда. Ты лжешь, Коркоран. Ради Бога, дай мне еще один шанс. Помоги мне! Ты не допустишь, чтобы я истек кровью, как какой-нибудь…
— Спокойно! Спокойно! — уговаривал его Коркоран. — Ты уже на девять десятых покойник. Я немного разбираюсь в ранах и знаю, что тебе пришел конец.
Бристоль сглотнул слюну и поднял руку — это стоило ему немалых усилий, и на лице его при этом появилась гримаса боли.
— Мне еще нет и сорока, — стонал Бристоль. — Что я сделал, чтобы заслужить такую…
— Ты достаточно пожил, — отозвался Коркоран. — И твой сегодняшний выстрел исподтишка, твое трусливое нападение — не самый подходящий поступок, который должен завершать человеческую жизнь.
— Тебе бы проповедником быть, Коркоран, а не картежником.
— Может быть, я и стану им, когда мой ум притупится. Но до тех пор, пока у меня достаточно ловкие пальцы, я намерен жить не работая.
— Ага, все-таки признаешься! — воскликнул Бристоль. — Значит, ты вчера плутовал?
— Нет, — ответил Коркоран. — Вчера не плутовал. Для того чтобы обобрать компанию тупоголовых идиотов, подобных тебе, Бристоль, и плутовать не требуется.
Бристоль оскалился, словно злая собака, которую вдруг ударили.
— Ладно, чего уж там, — вдруг решительно сказал он. — Со мною покончено. Я это чувствую. Только дай мне напиться, прежде чем уйдешь. Дай глоток воды!
— Конечно!..
Коркоран прислонил раненого к придорожному камню, заботливо поправив на нем шляпу, чтобы солнце не било в глаза, а затем пошел за своей флягой.
Обе руки у него были заняты, когда он заметил опасность: Бристоль вытащил из-за пояса револьвер. При первом выстреле пуля просвистела около самого виска Коркорана, но прежде чем Бристоль успел выстрелить снова, Коркоран вышиб револьвер у него из руки.
— Ну и подлец же ты! — проговорил он без всякой злобы.
Умирающий пристально смотрел на своего врага.
— У этого револьвера всегда был тугой курок, — сказал он. — Если бы я прицелился в твое правое ухо, у тебя на лбу уже была бы дырка, Коркоран.
— Вполне возможно. Вот тебе вода, Бристоль.
Тот принял флягу, подозрительно взглянув на нее. Сначала подумал, что ее тотчас же отберут назад, а потом решил, что вода в ней может быть отравлена. В конце концов начал пить и осушил флягу до дна.
После этого бросил ее на землю, в пыль, которая немедленно ее поглотила. Коркоран, ни слова не говоря, поднял флягу, отер
— Вот и отлично, — сказал он. — А теперь скажи, что я могу для тебя сделать.
— Странный ты парень, — с трудом выговорил второй. — В жизни не видал другого такого, Коркоран!
Его враг сложил руки на груди.
— Выбирай, что тебе больше нравится, — посоветовал он. — Можешь продолжать говорить обо мне, а можешь сказать, что я могу для тебя сделать.
— Что ты можешь для меня сделать? Дай мне паспорт, чтобы меня пустили на Небеса, или научи твоим шулерским штучкам, чтобы я мог унести их с собой в ад!
— Дурак никогда не научится играть в карты, — ответил Коркоран. — Что касается паспорта на небеса, то даже ангел с крыльями не в состоянии был бы пронести тебя через ворота на небо, Бристоль, — негодяя, который стреляет из засады! Да что там говорить, когда ты через несколько минут отправишься в ад, даже черти будут тебя презирать!
Бородатое лицо умирающего скривилось в презрительной гримасе.
— Опять читаешь мораль? — сказал он. — Ну и тип ты, Коркоран! Другого такого еще поискать.
— В последний раз предлагаю, — терпеливо, без всякого раздражения сказал тот, к кому были обращены эти слова. — Скажи, нет ли какого поручения, которое я мог для тебя выполнить?
— Что я, совсем безумный, что ли? Только дурак может надеяться, что ты выполнишь свое обещание.
— Если вспомнишь то немногое, что тебе обо мне известно, то должен знать: никто не упрекнет меня в том, что я не исполнил данного кому-то слова.
— Скажи прямо: почему ты хочешь что-то сделать для меня? Что тебя заставляет? Не потому ли, что обчистил меня до нитки?
— Любезный друг, — начал было Коркоран, но потом словно передумал и начал снова: — Не буду пытаться объяснять, почему я это делаю. Скажу лишь одно: когда-нибудь случится так, что я сам буду умирать, так же, как ты сейчас, и надо мной будет стоять другой человек…
— Это ты-то, такой богатый и важный? — проговорил Бристоль, пытаясь засмеяться, однако вместо смеха из его горла вырвался всего лишь жалкий хлюпающий кашель. — Важный богатый господин? Да ты еще доживешь до восьмидесяти лет и будешь раздавать добрые советы своим внукам! Так обстоят дела в этом мире. А вот если человек честный… у него нет никаких шансов. Мир создан только для таких господ, как ты.
— Говорю тебе, — по-прежнему спокойно заметил Коркоран, — что на свете можно жить, даже имея врагов. Но до определенного предела. Я давно перешел эту границу, можно сказать, что украл у самого себя последние пять лет своей жизни. Ну и что же, когда придет мой час — когда кто-то один выстрелит мне в спину или, — горделиво добавил он, — мне придется столкнуться лицом к лицу с целой толпой, надеюсь, что они, по крайней мере, сделают для меня то, что я готов сделать сейчас для тебя.
— Что же именно?